Мать

Любимого сына старуха в поход провожала,  
Винцо подносила, шелковое стремя держала.  
Он сел на коня и сказал, выезжая в ворота:  
«Что ж! Видно, такая уж наша казачья работа!  
Ты, мать, не помри без меня от докуки и горя:  
Останусь в живых — так домой ворочусь из-за моря.  
Жди в гости меня, как на север потянутся гуси!..»  
«Ужо не помру!— отвечала старуха.— Дождуся!»  
Два года она простояла у тына. Два года  
На запад глядела: не едет ли сын из похода?  
На третьем году стала смерть у ее изголовья.  
«Пора!— говорит.— Собирайся на отдых, Прасковья!»  
Старуха сказала: «Я рада отдать тебе душу,  
Да как я свою материнскую клятву нарушу?  
Покуда из дома хлеб-соль я не вынесу сыну,  
Я смертное платье свое из укладки не выну!»  
Тут смерть поглядела в кувшин с ледяною водою.  
«Судьбина,— сказала,— грозит ему горькой бедою:  
В неведомом царстве, где небо горячее сине,  
Он, жаждой томясь, заблудился в безводной пустыне.  
Коль ты мне без спору отдашь свое старое тело,  
Пожалуй, велю я, чтоб тучка над ним пролетела!»  
И матери слезы упали на камень горючий,  
И солнце над сыном затмилось прохладною тучей.  
И к влаге студеной припал он сухими губами,  
И мать почему-то пришла удалому на память.  
И смерть закричала: «Ты что ж меня, баба, морочишь?  
Сынка упасла, а в могилу ложиться не хочешь?»  
И мать отвечала: «Любовь, знать, могилы сильнее!  
На что уж ты — сила, а что ты поделаешь с нею?  
Не гневайся, матушка. Сядь. Подожди, коли хочешь,  
Покуда домой из похода вернется сыночек!»  
Смерть глянула снова в кувшин с ледяною водою.  
«Судьбина,— сказала,— грозит ему новой бедою:  
Средь бурного моря сынок твой скитается ныне,  
Корабль его тонет, он гибнет в глубокой пучине.  
Коль ты мне без спору отдашь свою грешную душу,  
Пожалуй, велю я волне его кинуть на сушу!»  
И смерть замахнулась косой над ее сединою.  
И к берегу сына прибило могучей волною,  
И он заскучал по родному далекому дому  
И плетью своей постучал в подоконник знакомый.  
«Ну!— молвила смерть.— Я тут попусту времечко трачу!  
Тебе на роду написали, я вижу, удачу.  
Ты сыну, не мне, отдала свою душу и тело.  
Так вот он стучится. Милуй же его, как хотела!»  

❂❂❂❂

1944  

❂❂❂❂