Вижу себя стариком — ночью, при свете звезды

Вижу себя стариком — ночью, при свете звезды, 
Шлепающим босиком в кухню за кружкой воды 
В тесной квартире пустой, где доживаю один, 
Где утвердился настой запаха грязных седин, 
Пыли, ненужных вещей, медикаментов, тоски 
И неуклюжих мощей, бьющихся о косяки.

❂❂❂❂

Здесь, в темноте, в пустоте, в ужасе, на сквозняке, 
На предпоследней черте, с плещущей кружкой в руке, — 
Вздрогну: да это ведь я — я, не другой, не иной — 
Веянье небытия чую согбенной спиной. 
Некому мне рассказать бедных подробностей тьму, 
Не во что их увязать, не объяснить никому, 
Как я любил фонари, окна, бульвары, пруды, 
Прорезь арбузной «шари», свет отдаленной звезды, 
Той, что висит на виду в мутном проеме окна, 
Что в поредевшем ряду не изменилась одна: 
Тот же ее ледяной, узенький луч-сквознячок, 
Что наблюдает за мной, словно прицельный зрачок 
Мира, в котором полно всяческих «кроме» и «не», 
Не равнодушного, но скрыто враждебного мне: 
Вытеснит. Это ему, как бунтовщик королю, 
Как запряженный — ярму: «Ты победил», — говорю. 
Что наш воинственный пыл? — радуга между ресниц. 
Все — даже то, что любил, — нынче отсюда теснит. 
Тополю, липе, ветле, дому, окну, фонарю, 
Городу, небу, земле — «Ты победил», — говорю. 
Что остается тому, чьи помышленья и речь 
Не приведут ни к чему? Только в тебя перетечь. 
Только, по сотне примет чувствуя небытие, 
Тысячам тысяч вослед лечь в основанье твое, 
Не оставляя следа, не умоляя вернуть 
Отнятого навсегда, — это единственный путь 
Муку свою превозмочь, перетекая ничком 
В эту холодную ночь с этим прицельным зрачком.

❂❂❂❂