Печаль

Дрожит вагон. Стучат колеса.  
Мелькают серые столбы.  
Вагон, сожженный у откоса,  
Один, другой… Следы борьбы.  
Остановились. Полустанок.  
Какой? Не все ли мне равно.  
На двух оборванных цыганок  
Гляжу сквозь мокрое окно.  
Одна — вот эта, что моложе,-  
Так хороша, в глазах — огонь.  
Красноармеец — рваный тоже —  
Пред нею вытянул ладонь.  
Гадалки речь вперед знакома:  
Письмо, известье, дальний путь…  
А парень грустен. Где-то дома  
Остался, верно, кто-нибудь.  

❂❂❂❂

Колеса снова застучали.  
Куда-то дальше я качу.  
Моей несказанной печали  
Делить ни с кем я не хочу.  
К чему? Я сросся с бодрой маской.  
И прав, кто скажет мне в укор,  
Что я сплошною красной краской  
Пишу и небо и забор.  
Души неясная тревога  
И скорбных мыслей смутный рой…  
В окраске их моя дорога  
Мне жуткой кажется порой!  

❂❂❂❂

О, если б я в такую пору,  
Отдавшись власти черных дум,  
В стихи отправил без разбору  
Все, что идет тогда на ум!  
Какой восторг, какие ласки  
Мне расточал бы вражий стан,  
Все, кто исполнен злой опаски,  
В чьем сердце — траурные краски,  
Кому все светлое — обман!  

❂❂❂❂

Не избалован я судьбою.  
Жизнь жестоко меня трясла.  
Все ж не умножил я собою  
Печальных нытиков числа.  
Но — полустанок захолустный…  
Гадалки эти… ложь и тьма…  
Красноармеец этот грустный  
Все у меня нейдет с ума!  
Дождем осенним плачут окна.  
Дрожит расхлябанный вагон.  
Свинцово-серых туч волокна  
Застлали серый небосклон.  
Сквозь тучи солнце светит скудно,  
Уходит лес в глухую даль.  
И так на этот раз мне трудно  
Укрыть от всех мою печаль!  

❂❂❂❂

13 сентября 1920, Полесье  

❂❂❂❂