Атака

Мы ехали шагом,  
мы мчались в боях  
и яблочко-песню  
держали в зубах.  
 
М. Светлов

Об этом запеве,  
пропетом без нас,  
мое поколенье  
мечтает подчас.  
В глазах у парнишки  
огонь не горит,  
парнишка тоскует  
и так говорит:  
— Прямые атаки,  
прямые бои…  
Отдать бы не жалко  
все силы свои.  
Греметь бы в эпоху  
таких вот боев  
и вынести доблесть,  
как знамя свое.  
Никто не виновен,  
что я опоздал  
пройти революции  
огненный вал.  
А нынче разменяны  
песня и бой  
на мелочи быта,  
на щебень работ.  
Открыто врага  
не видать пред собой  
и славе — не время,  
и песням — отбой…  
Парнишка умолк,  
не смутив тишину.  
До смены осталось  
пятнадцать минут.  
Никто из бригады  
не стал отвечать  
на это страданье,  
на эту печаль.  
И мы по гудку,  
девятнадцать ребят,  
к участку постройки  
уводим себя.  
Дорогою песня  
звенит вдоль бараков,  
какую отцы наши  
пели в атаках.  
А парень, тоскуя  
о славе побед,  
молчит и шагает  
бригаде вослед.  

❂❂❂❂

День бетонили до пота,  
на затылок сдвинув шапки,  
а когда пришла с гудками  
предвечерняя пора,  
говорил перед уходом  
на смолкающей площадке  
по-особому тревожно  
озабоченный прораб:  

❂❂❂❂

— Товарищи, речь моя будет проста,  
но смысл ее вовсе не весел:  
участок бетона от сроков отстал  
на целых семьсот замесов.  
Идут арматурщики впереди,  
выходит, задержка за нами.  
И если до завтра мы фронт не дадим —  
получим рогожное знамя.  

❂❂❂❂

Значит, сквозь ночь,  
и декабрь, и буран  
атаки упрямой  
настала пора.  

❂❂❂❂

…  

❂❂❂❂

Тогда мы вернулись,  
себе не переча,  
по фронту работ  
становясь в этот вечер.  
И день проводили  
безудержно шалым,  
грохочущим ревом  
бетономешалок.  

❂❂❂❂

Метель пошла от полночи,  
колючая да острая,  
дробясь в стекло прожектора  
хрустальной белизной.  
И стерлинги водили мы  
под греющую росторопь  
и с лиц сдирали до крови  
сжигающий озноб.  
Парнишка стерлинг бросил свой,  
парнишка вышел недругом,  
усталый и озлобленный,  
угрюмо крикнул нам:  
— Работаем мы день и ночь  
под вьюгами да ветрами,  
без радости, без гордости,  
без отдыха и сна.  
Желаю вам, ударникам,  
добыть деньгу хорошую,  
а я живую молодость  
на мелочь не продам!..  
И он ушел не мешкая  
назад, никем не прошенный,  
по выбитым метелицей  
вечёрошним следам.  
И только вдогонку,  
сквозь сизый строй метели,  
товарищ бросил с ходу  
десяток горьких слов:  
— Ступай себе да хвастайся  
во сне да на постели,  
бредовая романтика  
немыслимых боев!..  
Секунды плыли бережно  
в тугом моторном рокоте,  
а мы, разгон удвоив,  
и в тридцать восемь рук  
вводили тверже стерлинги  
в настроенность высокую,  
в работу, в постройку  
на бешеном ветру.  
Сползала ртуть по Цельсию  
за сорок линий холода,  
бетон ложился в стерлинги  
спрессован, как свинец,  
но мы бетон оттаяли  
жарою паропровода,  
себя — разбегом стерлингов,  
биением сердец.  
Гремели шахты взрывами,  
шли вспышки буровые,  
и поезда разбрасывались  
дымом вороным.  
На дальних пограничьях  
дневали постовые,  
храня разбег строительных  
атак моей страны.  
Страна дышала грохотом  
за снежною громадой  
и от вождя до сторожа  
всю ночь ждала рассвет,  
уверена, что стройку  
не бросили бригады,  
узнает о которых  
назавтра из газет.  

❂❂❂❂

…  

❂❂❂❂

Рассвет явился нарочным,  
ускоренным отменно,  
сухой, как полагается  
при кованой зиме.  
Мы стерлинги передали  
восьмичасовой смене,  
и ковш приподнял с грохотом  
семьсот второй замес.  

❂❂❂❂

День мы спали замертво недаром,  
а под вечер, чуть набрались сил,  
к нам пришел русоволосый парень,  
шапку снял и так заговорил:  
— Слушай-ка, ударная бригада,  
про работу гордую твою  
скоро здесь заслуженной наградой  
работяги песни запоют.  
Я такой же юностью отмечен,  
жить хочу по правилу бойцов,  
чтоб нести мне званье человечье,  
расшибая ветер о лицо.  
А мои собратья по артели  
глушат удаль словом «чепуха!»  
и пока тоскуют в час метели  
о покое деревенских хат.  
О дворе да тесаном заборе  
греют в сердце мысли и слова,  
ладят песни про златые горы.  
Мне на эти песни наплевать.  
Все слова продуманы до крохи,  
силы в цель до капельки сгустив,  
я хочу хоть краешек эпохи  
на плечах по-вашему нести.  
Если ж просто говорить, как надо,  
напрямик, так ты прими меня,  
самая ударная бригада,  
не гони от своего огня…  

❂❂❂❂

Товарищу бригада  
сказала: — Хорошо!  
Товарищ на смену  
двадцатому пришел.  
И снова, будто в звездные  
военные года,  
мы бой вели атаками  
гражданского труда.  

❂❂❂❂

1931  

❂❂❂❂