Пушкин в Кишиневе

Здесь привольно воронам и совам,  
Тяжело от стянутых ярем,  
Пахнет душным  
Воздухом, грозовым –  
Недовольна армия царем.  
Скоро загреметь огромной вьюге,  
Да на полстолетия подряд, –  
то в Тайном обществе на юге  
О цареубийству говорят.  
Заговор, переворот  
И эта  
Молния, летящая с высот.  
Ну кого же,  
Если не поэта,  
Обожжет, подхватит, понесет?  
Где равнинное раздолье волку,  
Где темны просторы и глухи, –  
Переписывают втихомолку  
Запрещенные его стихи.  
И они по спискам и по слухам,  
От негодования дрожа,  
Были песнью,  
Совестью  
И духом  
Славного навеки мятежа.  
Это он,  
Пораненный судьбою,  
Рану собственной рукой зажал.  
Никогда не дорожил собою,  
Воспевая мстительный кинжал.  
Это он  
О родине зеленой  
Находил любовные слова, –  
Как начало пламенного льва.  
Злом сопровождаемый  
И сплетней –  
И дела и думы велики, –  
Неустанный,  
Двадцатидвухлетний,  
Пьет вино  
И любит балыки.  
Пасынок романовской России.  
Дни уходят ровною грядой.  
Он рисует на стихах босые  
Ноги молдаванки молодой.  
Милый Инзов,  
Умудренный старец,  
Ходит за поэтом по пятам,  
Говорит, в нотацию ударясь,  
Сообразно старческим летам.  
Но стихи, как раньше, наготове,  
Подожжен –  
Гори и догорай, –  
И лавина африканской крови  
И кипит  
И плещет через край.  
Сотню лет не выбросить со счета.  
В Ленинграде,  
В Харькове,  
В Перми  
Мы теперь склоняемся –  
Почета  
Нашего волнение прими.  
Мы живем,  
Моя страна – громадна,  
Светлая и верная навек.  
Вам бы через век родиться надо,  
Золотой,  
Любимый человек.  
Вы ходили чащею и пашней,  
Ветер выл, пронзителен и лжив…  
Пасынок на родине тогдашней,  
Вы упали, срока не дожив.  
Подлыми увенчаны делами  
Люди, прославляющие месть,  
Вбили пули в дула шомполами,  
И на вашу долю пуля есть.  
Чем отвечу?  
Отомщу которым,  
Ненависти страшной не тая?  
Неужели только разговором  
Ненависть останется моя?  
За окном светло над Ленинградом,  
Я сижу за письменным столом.  
Ваши книги-сочиненья рядом  
Мне напоминают о былом.  
День ударит об землю копытом,  
Смена на посту сторожевом.  
Думаю о вас, не об убитом,  
А всегда о светлом,  
О живом.  
Всё о жизни,  
Ничего о смерти,  
Всё о слове песен и огня…  
Легче мне от этого,  
Поверьте,  
И простите, дорогой, меня.  

❂❂❂❂

1936  

❂❂❂❂