Клянусь

Тем летним снимком: на крыльце чужом,  
как виселица, криво и отдельно  
поставленном, не приводящем в дом,  
но выводящем из дому. Одета  

❂❂❂❂

в неистовый сатиновый доспех,  
стесняющий огромный мускул горла,  
так и сидишь, уже отбыв, допев  
труд лошадиный голода и гона.  

❂❂❂❂

Тем снимком. Слабым остриём локтей  
ребенка с удивленною улыбкой,  
которой смерть влечет к себе детей  
и украшает их черты уликой.  

❂❂❂❂

Тяжелой болью памяти к тебе,  
когда, хлебая безвоздушность горя,  
от задыхания твоих тире  
до крови я откашливала горло.  

❂❂❂❂

Присутствием твоим: крала, несла,  
брала себе тебя и воровала,  
забыв, что ты — чужое, ты — нельзя,  
ты — Богово, тебя у Бога мало.  

❂❂❂❂

Последней исхудалостию той,  
добившею тебя крысиным зубом.  
Благословенной родиной святой,  
забывшею тебя в сиротстве грубом.  

❂❂❂❂

Возлюбленным тобою не к добру  
вседобрым африканцем небывалым,  
который созерцает детвору.  
И детворою. И Тверским бульваром.  

❂❂❂❂

Твоим печальным отдыхом в раю,  
где нет тебе ни ремесла, ни муки,-  
клянусь убить елабугу твою.  
Елабугой твоей, чтоб спали внуки,  

❂❂❂❂

старухи будут их стращать в ночи,  
что нет ее, что нет ее, не зная:  
«Спи, мальчик или девочка, молчи,  
ужо придет елабуга слепая».  

❂❂❂❂

О, как она всей путаницей ног  
припустится ползти, так скоро, скоро.  
Я опущу подкованный сапог  
на щупальца ее без приговора.  

❂❂❂❂

Утяжелив собой каблук, носок,  
в затылок ей — и продержать подольше.  
Детёнышей ее зеленый сок  
мне острым ядом опалит подошвы.  

❂❂❂❂

В хвосте ее созревшее яйцо  
я брошу в землю, раз земля бездонна,  
ни словом не обмолвясь про крыльцо  
Марининого смертного бездомья.  

❂❂❂❂

И в этом я клянусь. Пока во тьме,  
зловоньем ила, жабами колодца,  
примеривая желтый глаз ко мне,  
убить меня елабуга клянется.  

❂❂❂❂

1968  

❂❂❂❂