Савонарола

В столице Медичи счастливой  
Справлялся странный карнавал.  
Все в белом, с ветвию оливы,  
Шли девы, юноши; бежал  
Народ за ними; из собора,  
Под звук торжественного хора,  
Распятье иноки несли  
И стройно со свечами шли.  
Усыпан путь их был цветами,  
Ковры висели из окон,  
И воздух был колоколами  
До гор далеких потрясен.  

❂❂❂❂

Они на площадь направлялись,  
Туда ж по улицам другим,  
Пестрея, маски собирались  
С обычным говором своим:  
Паяц, и, с лавкой разных склянок,  
На колеснице шарлатан,  
И гранд, и дьявол, и султан,  
И Вакх со свитою вакханок.  
Но, будто волны в берегах,  
Вдруг останавливались маски  
И прекращались смех и пляски:  
На площади, на трех кострах,  
Монахи складывали в груды  
Всё то, что тешит резвый свет  
Приманкой неги и сует.  
Тут были жемчуг, изумруды,  
Великолепные сосуды,  
И кучи бархатов, парчей,  
И карт игральных, и костей,  
И сладострастные картины,  
И бюсты фавнов и сирен,  
Литавры, арфы, мандолины,  
И ноты страстных кантилен,  
И кучи масок и корсетов,  
Румяна, мыла и духи,  
И эротических поэтов  
Соблазна полные стихи…  
Над этой грудою стояло,  
Верхом на маленьком коньке,  
Изображенье карнавала —  
Паяц в дурацком колпаке.  

❂❂❂❂

Сюда процессия вступила.  
На помост встал монах седой,  
И чудно солнцем озарило  
Его фигуру над толпой.  
Он крест держал, главу склоняя  
И указуя в небеса…  
В глубоких впадинах сверкая,  
Его светилися глаза;  
Народ внимал ему угрюмо  
И рвал бесовские костюмы,  
И, маски сбросивши тайком,  
Рыдали женщины кругом.  
Монах учил, как древле жили  
Общины первых христиан.  
«А вы,— сказал,— вы воскресили  
Разбитый ими истукан!  
Забыли в шуме сатурналий  
Молчанье строгое постов!  
Святую Библию отцов  
На мудрость века променяли;  
Пустынной манне предпочли  
Пиры египетской земли!  
До знаний жадны, верой скупы,  
Понять вы тщитесь бытие,  
Анатомируете трупы —  
А сердце знаете ль свое?.  
О матерь божия! тебя ли,  
Мое прибежище в печали,  
В чертах блудницы вижу я!  
С блудниц художник маловерный  
Чертит, исполнен всякой скверны,  
И выдает вам за тебя!..  
Разврат повсюду лицемерный!  
Вас тешит пестрый маскарад —  
Бес ходит возле каждой маски  
И в сердце вам вливает яд.  
В вине, в науке, в женской ласке  
Вам сети ставит хитрый ад,  
И, как бессмысленные дети,  
Вы слепо падаете в сети!..  
Пора! Зову я вас на брань.  
Из-за трапезы каждый встань,  
Где бес пирует! Бросьте яству!  
Спешите! Пастырю во длань  
Веду вернувшуюся паству!  
Здесь искупление грехам!  
Проклятье играм и костям!  
Проклятье льстивым чарам ада!  
Проклятье мудрости людской,  
В которой овцы божья стада  
Теряют веру и покой!  
Господь, услышь мои моленья:  
В сей день великий искупленья  
Свои нам молнии пошли  
И разрази тельца златого!  
Во имя чистое Христово  
Весь дом греха испепели!»  

❂❂❂❂

Умолк — и факелом зажженным  
Взмахнул над праздничным костром;  
Раздался пушек страшный гром;  
Сливаясь с колокольным звоном,  
Te Deum грянул мрачный хор;  
Столбом встал огненный костер.  
Толпы народа оробели,  
Молились, набожно глядели,  
Святого ужаса полны,  
Как грозно пирамидой жаркой  
Трещали, вспыхивали ярко  
Изобретенья Сатаны  
И как фигура карнавала —  
Его колпак и детский конь —  
Качалась, тлела, обгорала  
И с шумом рухнула в огонь.  

❂❂❂❂

Прошли года. Монах крутой,  
Как гений смерти, воцарился  
В столице шумной и живой —  
И город весь преобразился.  
Облекся трауром народ,  
Везде вериги, власяница,  
Постом измученные лица,  
Молебны, звон да крестный ход.  
Монах как будто львиной лапой  
Толпу угрюмую сжимал,  
И дерзко ссорился он с папой,  
В безверьи папу уличал…  
Но с папой спорить было рано:  
Неравен был строптивый спор,  
И глав венчанных Ватикана  
Еще могуч был приговор…  
И вот опять костер багровый  
На той же площади пылал;  
Палач у виселицы новой  
Спокойно жертвы новой ждал,  
И грозный папский трибунал  
Стоял на помосте высоком.  
На казнь монахов привели.  
Они, в молчании глубоком,  
На смерть, как мученики, шли.  
Один из них был тот же самый,  
К кому народ стекался в храмы,  
Кто отворял свои уста  
Лишь с чистым именем Христа;  
Христом был дух его напитан,  
И за него на казнь он шел;  
Христа же именем прочитан  
Монаху смертный протокол,  
И то же имя повторяла  
Толпа, смотря со всех сторон,  
Как рухнул с виселицы он,  
И пламя вмиг его объяло,  
И, задыхаясь, произнес  
Он в самом пламени: «Христос!»  

❂❂❂❂

Христос, Христос,— но, умирая  
И по следам твоим ступая,  
Твой подвиг сердцем возлюбя,  
Христос! он понял ли тебя?  
О нет! Скорбящих утешая,  
Ты чистых радостей не гнал  
И, Магдалину возрождая,  
Детей на жизнь благословлял!  
И человек, в твоем ученье  
Познав себя, в твоих словах  
С любовью видит откровенье,  
Чем может быть он свят и благ…  
Своею кровью жизни слово  
Ты освятил,— и возросло  
Оно могуче и светло;  
Доминиканца ж лик суровый  
Был чужд любви — и сам он пал  
Бесплодной жертвою……  
……………  

❂❂❂❂

1851  

❂❂❂❂