Смеркается, и в небе темно-синем

Смеркается, и в небе темно-синем,  
Где так недавно храм Ерусалимский  
Таинственным сиял великолепьем,  
Лишь две звезды над путаницей веток,  
И снег летит откуда-то не сверху,  
А словно подымается с земли,  
Ленивый, ласковый и осторожный.  
Мне странною в тот день была прогулка.  
Когда я вышла, ослепил меня  
Прозрачный отблеск на вещах и лицах,  
Как будто всюду лепестки лежали  
Тех желто-розовых некрупных роз,  
Название которых я забыла.  
Безветренный, сухой, морозный воздух  
Так каждый звук лелеял и хранил,  
Что мнилось мне: молчанья не бывает.  
И на мосту, сквозь ржавые перила  
Просовывая руки в рукавичках,  
Кормили дети пестрых жадных уток,  
Что кувыркались в проруби чернильной.  
И я подумала: не может быть,  
Чтоб я когда-нибудь забыла это.  
И если трудный путь мне предстоит,  
Вот легкий груз, который мне под силу  
С собою взять, чтоб в старости, в болезни,  
Быть может, в нищете — припоминать  
Закат неистовый, и полноту  
Душевных сил, и прелесть милой жизни.  

❂❂❂❂

1914-1916  

❂❂❂❂