Хоронила Москва Шукшина, 
хоронила художника, то есть 
хоронила Москва мужика 
и активную совесть. 
 
Он лежал под цветами на треть, 
недоступный отныне. 
Он свою удивленную смерть 
предсказал всенародно в картине. 
 
В каждом городе он лежал 
на отвесных российских простынках. 
Называлось не кинозал — 
просто каждый пришел и простился. 
 
Он сегодняшним дням — как двойник. 
Когда зябко курил он чинарик, 
так же зябла, подняв воротник, 
вся страна в поездах и на нарах. 
 
Он хозяйственно понимал 
край как дом — где березы и хвойники. 
Занавесить бы черным Байкал, 
словно зеркало в доме покойника.