Далёко, одна на кладбище, лежишь ты

Далёко, одна на кладбище, лежишь ты, и я на кладбище том не был.  
Далёко, одна… Над могилой синеет неяркое, русское небо.  
Далёко! И если судьба не захочет, я там никогда и не буду,  
И что-то мне шепчет, что я там не буду,  
и, может быть, в жизни тебя позабуду.  
Есть странная, страшная сила, забвенье — та сила.  
Я знаю: быть может, и ты меня тоже забыла.  
Ведь если надрежем мы дерево, новые соки его заживляют, кора зарастает бесследно.  
Что было бы с бедной душою без силы целебной, без силы победной!  
Но мнится мне, ты пред концом, с другими, с друзьями, с родными,  
Средь слез расставания вспомнила старое, старое, полузабытое имя,  
Шепнула его и вздохнула с любовью, иль горечью, или прощеньем,  
Наверно, с прощеньем, мой грех невелик был, наверно с прощеньем.  
Мой грех невелик был: я только любил и не лгал пред тобою.  
Быть может, так было и нужно, и так суждено мне судьбою —  
Тебя разбудить от дремоты, когда же, проснувшись, с еще полусонной улыбкой  
На мир и меня ты взглянула, — уйти, отвернуться и горькой признать всё ошибкой.  
Но мной пробужденная к жизни, ты в жизни осталась,  
Забыла, что было, творила, любила, смеялась  
И шла без меня такою уверенной твердой походкой,  
Как будто и не было той, которую я покидал заплаканной, бедной сироткой.  
Но что же твой образ душе как упрек и как бремя?  
О, тяжесть ошибок, которых уже не искупит ни время,  
Ни горечь рыданий, ни страстность молитв, которых не смоет  
Вся вечность, что будет, и миг отошедший тяжелыми волнами скроет.  
Вся вечность! Такое простое и всё ж невозможное слово «навеки»:  
Над темной могилой струятся всё более темные и полноводные реки.  
Ужели навеки? И вот, когда и меня унесут эти воды,  
Не будет свиданья, не будет бессмертья, не будет свободы.  

❂❂❂❂