Когда моей подруги взор  
Мне явно высказал презренье,  
Другого счастья, мой позор  
И клятв старейших нарушенье, —  
Тогда кольцо ее рассек  
Булатом горского кинжала,  
И жизнь свою на месть обрек,  
И злоба мне подругой стала!  
Я всё к себе на помощь звал:  
Свинец, и яд, и ухищренья,  
И сердце силой заставлял  
Одеться в броню озлобленья —  
Чтоб сожаленье и любовь  
К нему уж не были доступны,  
Чтоб ему пищей были — кровь  
И пагуба клятвопреступной!  
Молил я солнце, чтоб оно  
Свои лучи на грудь неверной,  
Как лаву жгучую, лило  
И выжгло б сердце лицемерной.  
Молил я ночь, чтобы она  
К ее очам не допускала  
Отрады сладостного сна  
И горьких слез с них не стирала.  
Неслись ли тучи, — их молил,  
Чтоб мраком жизнь ее покрыли;  
Гремели ль громы, — их просил,  
Чтобы изменницу сразили.  
Но с той поры, как весть пришла,  
Что на земле ее не стало, —  
Как дуновенье от стекла,  
От сердца жажда мстить отстала.  

❂❂❂❂

1839  

❂❂❂❂