Юнiя

Багрѣютъ небеса сіяніемъ Аѣроры, 
И освѣщаются луга, лѣса и горы: 
Встречаетъ пѣніемъ богиию соловей, 
И Флора нѣжится, Зефиръ ликуетъ съ ней. 
Пекрасна Юнія воставъ отъ сна не дремлетъ; 
Но пѣснѣъ соловья уже она не внемлетъ. 
Ей все олно твердитъ и бдѣніе и сонъ: 
Въ крови пастушки жаръ, на мысли Коридонъ. 
О какь бы, говоритъ, я нынѣутѣшалась, 
Когда бъ я лутчія забавы не лишалась! 
Къ чему на нивѣсѣяъ, коль нивы кто не жнетъ, 
А дѣвкѣкрасота, когда любови нѣтъѣ 
И сочный виноградъ не празно ль лѣто грѣетъ, 
Когда ни для ково сей сладкій плодъ созрѣетъѣ 
Выходитъ на луга: увидѣла тово, 
Кто ей на свѣтѣсемъ любезняе всево. 
Окончились часы на паствѣтемной ночи, 
И видятъ пастуха ея влюбленны очи. 
Свое онъ стадо гналъ къ потоку чистыхъ водъ: 
Пастушка погнала туда жъ поити скотъ: 
Пришла и какь струя во бреги зыбко плещетъ, 
И сердце зыбляся подобно въ ней трепѣщеть. 
Перемѣнялся въ ней ежемгновенно видь: 
Присутствуеть любовь, присутствуетъ и стыдъ. 
Открыти таинство стремится, унываетъ, 
Отваживается, безмолвна пребываетъ. 
Премѣнна предъ вѣсной погода такова; 
Освобождается когда отъ узъ трава, 
Когда на вышкахъ горъ еще снѣга не таютъ, 
И въ рощахъ жавронки единыя летаютъ. 
Не знаешь ты пастухъ въ чемь мысль теперь моя: 
Не знаешь, Коридонъ, что тщуся молвить я. 
Въ молчаніи моемь довольно я терпѣла: 
Мной кровь твоя кипитъ, моя тобой вскипѣла. 
Не столько муравѣприятствуетъ роса, 
И нимфамъ по зимѣвесенняя краса, 
Ни лебедю струи, во озерѣ, прозрачны, 
Колико пастуху часы сіи удачны. 
Во восхищеніи не можетъ онъ молчать: 
Не знаетъ и тово, какую рѣчь начать. 
Источникъ! Моево ты щастія содѣтель; 
Такъ будь и радости моей теперь свидѣтель! 
Погибшія ко мнѣчасы возвращены; 
Стократно муки всѣмои заплачены. 
Я чаяль возростилъ на паствѣя кропиву; 
Но крупное пшено обогатило ниву. 
Стократны мнѣплоды терпѣніе даетъ, 
И день, желанный день, сей жатвы настаетъ. 
Въ густой пойдемъ сей лѣсъ, по мысляхъ мы смятенныхъ. 
Подъ вѣтвіе древесъ, покровомъ соплетенныхь, 
И въ нѣжномъ пламени тамъ станемъ мы горѣть, 
Что будетъ Купидонь единый только зрѣть. 
О предражайшій день, колико ты утѣшенъ! 
Куда — за чѣмъ — ахъ! Нѣтъ — о какъ толь поспѣшенъ. 
Взявъ за руку ее являетъ онъ пути: 
Пастушкѣхочется самой туда ийти. 
Но сколько Коридонъ дорогу ни являетъ, 
Любовь ее ведетъ, а стыдъ остановляетъ. 
До соплетенныхъ древъ доходятъ на конецъ, 
Гдѣнѣтъ ни пастуховъ, пастушекъ ни овецъ, 
Гдѣсолнечны лучи прохладѣне мѣшаютъ. 
И тамъ любовники желанье разрѣшаютъ. 
Еротъ сопрягъ ихъ часть и къ матери летѣлъ, 
Доставивъ пастуху, чево пастухъ хотѣлъ. 
Любовники уже во полномъ жарѣтаютъ, 
И поцѣлуями минуты исчитаютъ. 
Утѣхи множатся, кровь тухнетъ и горитъ. 
А Юнія горя, сквозь зубы, говоритъ: 
Кто нѣжную любовь стыдяся умѣряетъ. 
Колико щастія и сладостей тѣряетъ!

❂❂❂❂