Человѣкъ средняго вѣка и двѣ ево любовницы

Былъ нѣкто среднихъ лѣтъ, 
Ни внукъ, ни дѣдъ, 
Ни хрычь, и ни дѣтина; 
Однако былъ ужъ сѣдъ; 
Но прежнихъ волосовъ еще былъ видѣнъ цвѣтъ; 
Осталася на немъ ихъ цѣла половина. 
Любиться онъ еще умѣлъ, 
И двѣлюбовницы имѣлъ, 
Одну сѣдую: 
Не такову какъ онъ, сѣдую впрямъ: 
Другую молодую. 
Какая бы годна была и молодцамъ. 
Одна ево дарила, 
Другая тщилась обирать, 
И каждая ево боялась потерять. 
Извѣстно какова въ любви и въ деньгахъ сила. 
Старуха думала: любовникъ мой не старъ, 
А я ужъ стала стара; 
Такъ я ему не пара: 
Покинетъ онъ меня! какой мнѣто ударъ! 
Другая думала: любовникъ мой ужъ старъ. 
А я еще не стара: 
Такъ я ему не пара: 
Узнаетъ лѣсть мою и мой притворный жаръ! 
Чтобъ имъ не оборваться 
Въ такой глубокой ровъ; 
И етой и другой хотѣлось съ нимъ сравняться, 
Хоть цвѣтомъ волосовъ. 
И волосы примѣта, 
Что ихъ не сходны лѣта. 
Хрычовка утолить сомнѣнье и тоску, 
Щипала у нево сѣдыхъ по волоску. 
А та сѣдыя оставляла: 
По волоску она вонъ русыя щипала. 
Ни въ старой вшелъ онъ вѣкъ, ни въ лѣта молодыхъ, 
Не стало волосовъ, ни русыхъ ни сѣдыхъ.

❂❂❂❂