Ценiя

Ромей и Ценія на паствѣжили купно; 
Но сердце дѣвушки сей было не приступно. 
Всѣзнали что къ любви пастушка несклонна: 
Ни взорами когда была она винна; 
Но вдругъ младая кровь ея разгорячилась:, 
Ромея, Ценія, поменѣе дичилась. 
А вѣдая пастухъ суровости ея, 
Въ желаніи своемъ таился отъ нея. 
Престала быть она, какъ прежде, горделива; 
Но не престала быть ни скромна ни стыдлива: 
И мнитъ: когда Ромей съ любовью подойдетъ: 
Что онъ суровости въ ней больше не найдетъ. 
Прошла ея зима окончились морозы, 
И распускаются благоуханны розы. 
Грудь тлѣеть, таетъ кровь, перемѣнился нравъ: 
Рабяческихъ она лишается забавъ: 
Бѣгъ рѣзвый въ запуски пастушка презираетъ, 
Мѣтаніемь мѣча и въ жмурки не играетъ; 
Но думаетъ, какъ ей вѣнокъ распорядить, 
И въ праздникъ какъ себя прелѣстняй нарядить, 
Какъ пѣсню ей пропѣть вниманію удачняй, 
И сохранити ладъ во пляскѣпоприятннй. 
Имѣла Ценія во всемъ премѣнный видъ, 
Приятны робости и миловидный стыдъ. 
Но сколько духъ ея Ромеемъ сталъ ни нѣженъ, 
Сего не вѣдая любовникъ безнадеженъ: 
И устремляется любити и молчать. 
Пастушка вздумала уже сама зачать, 
И не теряя дней любовнику предаться, 
Коль онъ напуганный не можетъ догадаться, 
Шлеть, Ценія, ево чтобъ вишенъ ей принесъ, 
И слѣдовать за нимъ сама по вишни въ лѣсъ. 
Пастушка, гдѣихъ взятьѣВить вишии не созрѣли: 
Вчера въ лѣсу я былъ: мои глаза то зрѣли. 
А я такъ видѣла, что вишни налились. 
Не знаю, Ценія, отколь они взялись! 
Ромей, не хочешь ты меня и въ томъ послушать. 
Не станешь ты сама незрѣлыхъ вишенъ кушать. 
Пойдемъ, пойдемъ со мной, пойдемъ по тѣмъ мѣстамъ: 
И будь надеженъ ты, что сыщемъ вишни тамъ. 
Пойдемъ, передъ тобой, я, Ценія, безспоренъ. 
Ромей и мой тебѣи мой сталъ духъ покоренъ. 
И се сквозь густу тьму угрюмыхъ самыхъ тучъ, 
Ромею возсіялъ свѣтлѣйшій съ неба лучъ: 
Ненастная ему погода премѣнилась. 
Кахъ Флора нѣжная къ Зефиру преклонилась, 
Съ такою нѣжностью и Ценія къ нему, 
Для восхищенія и сердцу и уму. 
И какъ бы зрѣлый плодь въ лѣсу томъ былъ ни пышенъ: 
Идутъ во темный лѣсъ они не ради вишенъ, 
Ни пѣсни разныхъ птицъ ушамъ перемѣнятб, 
Ни благовонныя гвоздички обонять, 
Ни зрѣньемъ тамо струй прозрачныхъ побѣждаться; 
Но сладостью любни по волѣнаслаждаться. 
И нрежде нежели туда они дошли, 
Уже премножество утѣхъ они нашли, 
О коихъ самь Еротъ въ пути былъ имъ радѣтель, 
И весь зѣленый лугъ лобзанія свидѣтель. 
И лишъ коснулися они дубровѣтой, 
Въ минуту овладѣль онъ сею красотой, 
Липъ были вѣтыія иа мѣсто имъ покрова, 
А что тамъ дѣлалось, то знаеть та дуброва.

❂❂❂❂