Румяный критик мой, насмешник толстопузый,  
Готовый век трунить над нашей томной музой,  
Поди-ка ты сюда, присядь-ка ты со мной,  
Попробуй, сладим ли с проклятою хандрой.  
Смотри, какой здесь вид: избушек ряд убогой,  
За ними чернозем, равнины скат отлогой,  
Над ними серых туч густая полоса.  
Где нивы светлые? где темные леса?  
Где речка? На дворе у низкого забора  
Два бедных деревца стоят в отраду взора,  
Два только деревца. И то из них одно  
Дождливой осенью совсем обнажено,  
И листья на другом, размокнув и желтея,  
Чтоб лужу засорить, лишь только ждут Борея.  
И только. На дворе живой собаки нет.  
Вот, правда, мужичок, за ним две бабы вслед.  
Без шапки он; несет подмышкой гроб ребенка  
И кличет издали ленивого попенка,  
Чтоб тот отца позвал да церковь отворил.  
Скорей! ждать некогда! давно бы схоронил.  
Что ж ты нахмурился?- Нельзя ли блажь оставить!  
И песенкою нас веселой позабавить?-  

❂❂❂❂

Куда же ты?- В Москву — чтоб графских именин  
Мне здесь не прогулять.  
— Постой — а карантин!  
Ведь в нашей стороне индийская зараза.  
Сиди, как у ворот угрюмого Кавказа  
Бывало сиживал покорный твой слуга;  
Что, брат? уж не трунишь, тоска берет — ага!  

❂❂❂❂

1830  

❂❂❂❂