К вельможе

(Москва)  

❂❂❂❂

От северных оков освобождая мир,  
Лишь только на поля, струясь, дохнет зефир,  
Лишь только первая позеленеет липа,  
К тебе, приветливый потомок Аристиппа,  
К тебе явлюся я; увижу сей дворец,  
Где циркуль зодчего, палитра и резец  
Ученой прихоти твоей повиновались  
И вдохновенные в волшебстве состязались.  

❂❂❂❂

Ты понял жизни цель: счастливый человек,  
Для жизни ты живешь. Свой долгий ясный век  
Еще ты смолоду умно разнообразил,  
Искал возможного, умеренно проказил;  
Чредою шли к тебе забавы и чины.  
Посланник молодой увенчанной жены,  
Явился ты в Ферней — и циник поседелый,  
Умов и моды вождь пронырливый и смелый,  
Свое владычество на Севере любя,  
Могильным голосом приветствовал тебя.  
С тобой веселости он расточал избыток,  
Ты лесть его вкусил, земных богов напиток.  
С Фернеем распростясь, увидел ты Версаль.  
Пророческих очей не простирая вдаль,  
Там ликовало всё. Армида молодая,  
К веселью, роскоши знак первый подавая,  
Не ведая, чему судьбой обречена,  
Резвилась, ветреным двором окружена.  
Ты помнишь Трианон и шумные забавы?  
Но ты не изнемог от сладкой их отравы;  
Ученье делалось на время твой кумир:  
Уединялся ты. За твой суровый пир  
То чтитель промысла, то скептик, то безбожник,  
Садился Дидерот на шаткий свой треножник,  
Бросал парик, глаза в восторге закрывал  
И проповедывал. И скромно ты внимал  
За чашей медленной афею иль деисту,  
Как любопытный скиф афинскому софисту.  

❂❂❂❂

Но Лондон звал твое внимание. Твой взор  
Прилежно разобрал сей двойственный собор:  
Здесь натиск пламенный, а там отпор суровый,  
Пружины смелые гражданственности новой.  

❂❂❂❂

Скучая, может быть, над Темзою скупой,  
Ты думал дале плыть. Услужливый, живой,  
Подобный своему чудесному герою,  
Веселый Бомарше блеснул перед тобою.  
Он угадал тебя: в пленительных словах  
Он стал рассказывать о ножках, о глазах,  
О неге той страны, где небо вечно ясно,  
Где жизнь ленивая проходит сладострастно,  
Как пылкой отрока восторгов полный сои,  
Где жены вечером выходят на балкон,  
Глядят и, не страшась ревнивого испанца,  
С улыбкой слушают и манят иностранца.  
И ты, встревоженный, в Севиллу полетел.  
Благословенный край, пленительный предел!  
Там лавры зыблются, там апельсины зреют…  
О, расскажи ж ты мне, как жены там умеют  
С любовью набожность умильно сочетать,  
Из-под мантильи знак условный подавать;  
Скажи, как падает письмо из-за решетки,  
Как златом усыплен надзор угрюмой тетки;  
Скажи, как в двадцать лет любовник под окном  
Трепещет и кипит, окутанный плащом.  

❂❂❂❂

Всё изменилося. Ты видел вихорь бури,  
Падение всего, союз ума и фурий,  
Свободой грозною воздвигнутый закон,  
Под гильотиною Версаль и Трианон  
И мрачным ужасом смененные забавы.  
Преобразился мир при громах новой славы.  
Давно Ферней умолк. Приятель твой Вольтер,  
Превратности судеб разительный пример,  
Не успокоившись и в гробовом жилище,  
Доныне странствует с кладбища на кладбище.  
Барон д«Ольбах, Морле, Гальяни, Дидерот,  
Энциклопедии скептической причет,  
И колкой Бомарше, и твой безносый Касти,  
Все, все уже прошли. Их мненья, толки, страсти  
Забыты для других. Смотри: вокруг тебя  
Всё новое кипит, былое истребя.  
Свидетелями быв вчерашнего паденья,  
Едва опомнились младые поколенья.  
Жестоких опытов сбирая поздний плод,  
Они торопятся с расходом свесть приход.  
Им некогда шутить, обедать у Темиры,  
Иль спорить о стихах. Звук новой, чудной лиры,  
Звук лиры Байрона развлечь едва их мог.  

❂❂❂❂

Один всё тот же ты. Ступив за твой порог,  
Я вдруг переношусь во дни Екатерины.  
Книгохранилище, кумиры, и картины,  
И стройные сады свидетельствуют мне,  
Что благосклонствуешь ты музам в тишине,  
Что ими в праздности ты дышишь благородной.  
Я слушаю тебя: твой разговор свободный  
Исполнен юности. Влиянье красоты  
Ты живо чувствуешь. С восторгом ценишь ты  
И блеск Алябьевой и прелесть Гончаровой.  
Беспечно окружась Корреджием, Кановой,  
Ты, не участвуя в волнениях мирских,  
Порой насмешливо в окно глядишь на них  
И видишь оборот во всем кругообразный.  

❂❂❂❂

Так, вихорь дел забыв для муз и неги праздной,  
В тени порфирных бань и мраморных палат,  
Вельможи римские встречали свой закат.  
И к ним издалека то воин, то оратор,  
То консул молодой, то сумрачный диктатор  
Являлись день-другой роскошно отдохнуть,  
Вздохнуть о пристани и вновь пуститься в путь.  

❂❂❂❂

1830  

❂❂❂❂