Кладбище герменчугское

В последний раз румяный день 
 
Мелькнул за дальними лесами, 
 
И ночи пасмурная тень 
 
Слилась уныло с небесами. 
 
Всё тихо, мертво, — всё гласит 
 
В природе час успокоенья… 
 
И он настал: не воскресит 
 
Ничто минувшего мгновенья. 
 
Оно прошло, его уж нет 
 
Для добродетели и злобы! 
 
Пройдут мильоны новых лет, 
 
И с каждым утром новый свет 
 
Увидит то же: жизнь и гробы! 
 
Один мудрец, в кругу людей, 
 
Уму свободному послушный, 
 
Всегда покойный, равнодушный — 
 
Среди волнений и страстей, 
 
Живёт в покое безмятежном 
 
Высоким чувством бытия: 
 
В грозе, в несчастьи неизбежном, 
 
В завидной доле, затая 
 
Самолюбивое мечтанье, 
 
Он, как бесплотное созданье, 
 
Себе правдивый судия. 
 
В пределах нравственного мира, 
 
Свершая тихий период, 
 
Как Скальда северного лира, 
 
Он звук согласный издает, 
 
Журчит и льётся беспрерывно, 
 
И исчезает в тишине, 
 
Как аромат Востока дивной 
 
В необозримой вышине. 
 
Цари, герои, раб убогой, 
 
Один готов для вас удел! 
 
Цветущей, тесною дорогой 
 
Кто миновать его умел? 
 
Как много зла и вероломства 
 
Земля могучая взяла! 
 
Хранит правдивое потомство 
 
Одни лишь добрые дела! 
 
Не вы ли, дикие могилы, 
 
Останки жалкой суеты, 
 
Повергли в грустные мечты 
 
Мой дух угрюмый и унылый! 
 
Что значат длинные ряды 
 
Высоких камней и курганов, 
 
В часы полуночи немой 
 
Стоящих мрачно предо мной 
 
В сырой обители туманов? 
 
Зачем чугунное ядро, 
 
Убийца Карла и Моро, 
 
Лежит во прахе с пирамидой 
 
Над гробом юной девы гор? 
 
Ея давно потухший взор 
 
Не оскорбится сей обидой! 
 
Кто в свежий памятник бойца 
 
Направил ужасы картечи? 
 
Не отвращал он в вихре сечи 
 
От смерти грозного лица. 
 
И кто б он ни был — воин чести 
 
Или презренный из врагов, 
 
Над царством мрака и гробов 
 
Равно ничтожно право мести!!!

❂❂❂❂

 

Сверкает полная луна 
 
Из туч багровыми лучами… 
 
Я зрю — вокруг обагрена 
 
Земля кровавыми ручьями. 
 
Вот труп холодный… вот другой 
 
На рубеже своей отчизны. 
 
Здесь — обезглавленный, нагой; 
 
Там — без руки страдалец жизни; 
 
Там груда тел… Кладбище, ров, 
 
Мечети, сакли — всё облито 
 
Живою кровью; всё разбито 
 
Перуном тысячи громов… 
 
Где я? Зачем воображенья 
 
Неограниченный полёт 
 
В места ужасного виденья 
 
Меня насильственно влечёт? 
 
Я очарован!.. сон тревожный 
 
Играет мрачною душой!.. 
 
Но пуля свищет надо мной!.. 
 
Злодеи близко… ужас ложный 
 
С чела горячего исчез… 
 
Объятый горестною думой, 
 
Смотрю рассеянно на лес, 
 
Где враг свирепый и угрюмой, 
 
Сменив покой на заговор, 
 
Таит свой немощный позор. 
 
Смотрю на жалкую ограду 
 
Неукротимых беглецов, 
 
На их мгновенную отраду 
 
От изыскательных штыков, 
 
На русской стан; воспоминаю 
 
Минувшей битвы гул и звук, 
 
И с удивлением мечтаю: 
 
О воин гор, о Герменчуг! 
 
Давно ли пышный и огромной, 
 
Среди завистливых врагов, 
 
Ты процветал под тенью скромной 
 
Очаровательных садов? 
 
Рука, решительница боев, 
 
Неотразимая в войне, 
 
Тебя ласкала в тишине 
 
С великодушием героев; 
 
Но ты, в безумстве роковом, 
 
Восстал под знаменем гордыни — 
 
И пред карающим мечом 
 
Склонились дерзкие твердыни!.. 
 
Покров упал с твоих очей, 
 
Открыта бездна заблуждений! 
 
Смотри, сквозь зарево огней, 
 
Сквозь чёрный дым твоих селений — 
 
На плод коварства и измен! 
 
Не ты ли, яростный, у стен, 
 
Перед решительною битвой, 
 
Клялся вечернею молитвой 
 
Рассеять сонмы христиан 
 
И беззащитному семейству 
 
Передавал в урок злодейству 
 
Свой утешительный обман? 
 
Ты ждал громового удара, 
 
Ты вызывал свою судьбу — 
 
И пепел грозного пожара 
 
Решил неровную борьбу!.. 
 
Иди теперь, иди к несчастным: 
 
Рассей их робость и тоску 
 
И мсти отчаяньем ужасным 
 
Непобедимому врагу! 
 
И спросят жены, спросят дети 
 
Тебя с волнением живым: 
 
«Где наши сакли, где мечети? 
 
Веди нас к милым и родным!» 
 
И ты ответишь им: «Родные 
 
Лежат, убитые, в пыли, 
 
А их доспехи боевые 
 
На воях вражеской земли! 
 
Удел младенца без покрова — 
 
Делить страданье матерей; 
 
Приют наш: тёмная дуброва; 
 
Замена братьев и друзей 
 
Толпа голодная зверей!» 
 
И заглушит тогда стенанье 
 
Жестокосердые слова, 
 
И упадет на грудь в молчаньи 
 
Твоя преступная глава! 
 
И, движим грустию мятежной, 
 
На миг чувствительный отец — 
 
Ты будешь речью безнадежной 
 
Тушить с заботливостью нежной 
 
Боязнь неопытных сердец! 
 
То снова пыл ожесточенья 
 
В душе суровой закипит, 
 
И над главою ополченья 
 
Свинец разбойничьего мщенья 
 
Из-за кургана просвистит!.. 
 
А грозный стан, необозримый, 
 
Теряясь в ставках и шатрах, 
 
Стоит покойный, недвижимый, 
 
Как исполин, на двух реках. 
 
Великий духом и делами, 
 
Фиал щедроты и смертей, 
 
Притек он с русским орлами 
 
Восстановить права людей, 
 
Права людей — права закона, 
 
В глухой, далёкой стороне, 
 
Где звезды Северного Трона 
 
Горят в туманной вышине! 
 
Его вожди… Скрижали чести 
 
Давно хранят их имена! 
 
Труба презрительная лести 
 
Не пробуждает времена; 
 
Но голос славы, племена: 
 
Отважный галл, осман надменный, 
 
Поклонник ревностный Али, 
 
Кавказ, сармат ожесточенный 
 
Им приговор произнесли!.. 
 
Он свят!.. Язык врага отчизны 
 
Свободен, смел, красноречив: 
 
И славный Пор без укоризны 
 
Был к Александру справедлив!..

❂❂❂❂

 

Вот эти славные дружины, 
 
Питомцы брани и побед! 
 
Где солнце льёт печальный свет, 
 
Где бездны, горы и стремнины, 
 
Где боязливая нога 
 
Едва ступает с изумленьем, 
 
Везде с крылатым ополченьем 
 
Следы граненого штыка!.. 
 
И Герменчуг!.. народ жестокой, 
 
Народ, свой пагубный тиран, 
 
Когда пред истиной высокой 
 
Исчезнет жалкий твой обман? 
 
Когда, признательные очи 
 
Обмыв горячею слезой, 
 
Ты дружбу сына полуночи 
 
Оценишь гордою душой?.

❂❂❂❂

 

Покойно всё. Между шатрами 
 
Кой-где мелькают огоньки; 
 
С ружьем и пикой за плечами 
 
Кой-где несутся казаки; 
 
Разводят цепи и патрули, 
 
Сменяют бодрых часовых, 
 
И визг изменнической пули 
 
В дали таинственной затих!.. 
 
И, вновь объятый тишиною, 
 
Под кровом ночи дремлет стан, 
 
Пока с грядущею зарёю 
 
Отгрянет с пушкой вестовою 
 
В горах окрестных барабан; 
 
Зажжется яркая денница 
 
На склоне пасмурных небес; 
 
Пробудит утренняя птица 
 
Весёлым пеньем сонный лес, 
 
Обвеет дух отрадной жизни 
 
Могучий сонм богатырей, 
 
И дикий вид чужой отчизны 
 
Предстанет в блеске для очей! 
 
О, сколько бурных впечатлений 
 
На поле брани роковой 
 
Проснутся в памяти живой 
 
Победоносных ополчений! 
 
Минувший день, минувший гром, 
 
Раскаты пушечного гула, 
 
Картины гибели Аула, 
 
Пальба и сеча, прах столпом, 
 
И визг, и грохот, и моленье, 
 
И саблей звук, и ружей блеск, 
 
Бойниц, завалов, саклей треск — 
 
Всё воскресит воображенье!.. 
 
Вот снова царствует, кипит 
 
Оно в кругу знакомой сферы… 
 
Ура отважное гремит! 
 
Бегут на приступ гренадеры, 
 
Долины мирные Москвы 
 
Давно забывшие для славы; 
 
Они бесстрашно в бой кровавый 
 
Несут отважные главы! 
 
На ров, на вал, на ярость встречи, 
 
Под вихрем огненных дождей, 
 
На пули, шашки и картечи 
 
Летят по манию вождей. 
 
Ни крик, ни вопли, ни стенанье, 
 
Ничто отдельно не гремит, 
 
Одно протяжное жужжанье, 
 
Разлившись в воздухе, гудит. 
 
Окопы сбиты… враг трепещет! 
 
Сбирает силы, грянул вновь, 
 
Бежит, рассеялся — и хлещет 
 
Ручьями варварская кровь… 
 
Повсюду смерть, гроза и мщенье! 
 
Пируют буйные штыки, 
 
Везде разносят истребленье 
 
Неотразимые полки! 
 
Там егерь, старый бич Кавказа, 
 
Притек от Кура на Аргун 
 
Метать свой гибельный перун; 
 
А там летучая зараза, 
 
Неумолимый Карабах, 
 
С кривою саблею в руках, 
 
Как чёрный дух, мелькает, рубит 
 
Ожесточенного бойца 
 
И опрокинутого губит 
 
Стальным копытом жеребца!.. 
 
Куртин, казак и персиянин, 
 
Свирепый турок, христианин, 
 
Пришельцы дальней стороны, 
 
Краса грузинских легионов — 
 
Всё пало тучею драконов 
 
На чад разбоя и войны!.. 
 
И всё утихло: глас молитвы 
 
В дыму, над грудой братних тел, 
 
И шум, и стон, и грохот битвы!.. 
 
Осталась память славных дел!

❂❂❂❂

 

Один под ризою ночною, 
 
В тумане влажном и сыром, 
 
С моей подругою мечтою, 
 
Сижу на камне гробовом. 
 
Не крест — символ души скорбящей 
 
Стоит над чуждым мертвецом: 
 
Он славен гибельным мечом, 
 
А меч — символ его грозящий!.. 
 
Быть может, тень его парит, 
 
Облекшись в бурю, надо мною 
 
И невидимою рукою 
 
Пришельцу дерзкому грозит… 
 
Быть может, в битве оживляла 
 
Она отчизны бранный дух 
 
И снова к мести призывала 
 
Сокрытый в пепле Герменчуг.

❂❂❂❂