1
Красуется престольный Киев-град,
Одушевлён народным ликованьем:
Весёлый, громкий гул колоколов
Расходится, как влаги круг струистый;
И звуки сурн и бубнов, слитый шум
Всех голосов, всех кликов благодарных,
Благих небес достойный фимиам,
Соединясь, восходит к небесам.
❂❂❂❂
2
Во всех церквах хвалу господню пели
За крестный мир, за светлый съезд князей
Толпы граждан по граду волновались
Из края в край; во храмы рои жён
Шли в ферезях камчатных, да краснели
Как маков цвет; а гридни на конях,
Как соколы, по улицам летали
И нищих на княжой обед сзывали.
❂❂❂❂
3
Все собрались на Ярославов двор —
Убогие, и странники, и старцы;
Перекрестясь, уселись вкруг столов;
Дубовые под брашнами трещали.
Добыча смелой ловли — там буй-тур,
Тут кабаны стояли, как живые,
И с влагою искристо-золотой
Одна стопа шипела за другой.
❂❂❂❂
4
Сам ласковый хозяин с турьим рогом
Ходил вокруг и старцам подносил
Кипящий мёд из рук своих державных.
За ним и князь Владимирский Давид,
И все бояре шли да угощали.
Народ, теснясь, толпился вкруг двора
И повторял гостей весёлых клики:
«Да здравствует надолго князь великий!»
❂❂❂❂
5
За трапезой был странник; на челе
Бездомие, быть может, и невзгоды,
А не лета, прорезали бразды.
Взор пламенел из-под склоненной вежды;
В окладистой и чёрной бороде
Довременно седины пробивались:
Так серебрит луны незримый луч
Окраины широких тёмных туч.
❂❂❂❂
6
Он встал, когда приблизился державный,
С поклоном тихо встал он со скамьи,
Взглянул, — печаль в очах его сказалась.
«Ты беден? я на радость преложу
Твою печаль: и паволок и злата —
В сей день проси всего!» — «Великий князь!
Я беден, но что у души отъято,
Не возвратит твоё княжое злато.
❂❂❂❂
7
Я не тужу о бедности своей;
Богатым я не жил и не родился.
Нет, на сердце иное налегло;
Я вспомнил… но зачем тебя печалить
И облако на солнце наводить?» —
«Нет, странник, скорбь поведай мне!» — «Твой образ
Мне брата, князь, напомнил твоего;
Высокий стан и орлий взор его.
❂❂❂❂
8
Уже давно нет князя Ярополка!
Он в землю лёг, но памятную песнь
Ещё сыны Бояна напевают.
Я пел дела, я пел и смерть его;
При мне он пал, я гнался за Нерядцем,
Мой жадный меч убийцы не настиг.
Но вот рубец! на память он остался,
Что честно я за князя подвизался». —
❂❂❂❂
9
«Дай злата, князь! — прервал певца Давид, —
Он от тебя награды ждёт за рану». —
«Нет, государь, жду милости иной:
Дозволь твоё воспеть гостеприимство
Пусть, нищие, за хлеб и соль твою
Отплатим мы хоть благодарным словом..
И мой напев, пройдя из уст в уста,
Умчит его в грядущие лета».
❂❂❂❂
10
Запел Боян. В серебряные гусли
Не ударял он легкою рукой,
И с голосом не созвучали струны.
Нет, с хитростью певец, как соловей,
Не сочетал божественного дара.
Лилася песнь, как вольная струя,
По первому порыву, без искусства,
От полноты восторженного чувства.
❂❂❂❂
«Видел я мира сильных князей,
? Видел царей пированья;
Но на пиру, но в сонме гостей
? Братии Христовых не видел.
Слёзы убогих искрами бьют
? В чашах шипучего меда.
Гости смеются, весело пьют
? Слезы родного народа.
❂❂❂❂
Слава тебе! Ты любишь народ,
? Чествуешь бедных и старцев.
Слава из рода в будущий род!
? Солнышку нашему слава!
Ты с Мономахом Русь умирил
? Кроткой, могучей десницей;
Тучи развёл, ты озарил
? Русское небо денницей.
❂❂❂❂
Слава князьям! но в стае орлов,
? Слышите, грает и ворон.
Он напитался туком гробов,
? Лоснятся перья от крови.
Очи — красу молодого чела —
? Очи, подобны деннице,
Он расклевал, — и кровью орла
? Рдеется в орлей станице».
❂❂❂❂
11
Ещё стоял осанисто певец,
И чёрный взор, как молния из мрака,
Сверкал. Глядел он долго на князей.
Народ не знал, хвалить ли, нет Бояна,
И княжих слов в недоуменьи ждал.
Но Святополк безмолвно озирался,
Сгущалась тьма на сумрачном лице,
И в горести забыл он о певце.
❂❂❂❂
12
Он в гридницу медлительной стопою
Идёт, склоня угрюмое чело.
И, проводив печального очами,
С упреком все взглянули на певца.
Зачем он пир расстроил?. За державным
Один Давид последовать дерзнул,
Пытал лица, очей его движенье
И наконец промолвил утешенье:
❂❂❂❂
13
«Я ближний твой по крови; кто иной
От всей души твоё разделит горе?
Мне был он по тебе дороже всех,
И долго сам я сетовал о падшем.
Открой же мне всю душу: я твой друг!
Излей печаль о брате Ярополке,
И будет нам отраднее вдвоём
И горевать, и поминать о нём.
❂❂❂❂
14
Господь, господь единый, а не люди
Тебя и нас утешит. Но к чему
В день пиршества певец, презренный нищий
На язву яд излил? Что до князей
За дело им?» — «Я за любовь ко брату
Прощаю всё ему. Но что он пел?
Не верю я… Нет! я ли верить стану
Порыву чувств и пылких дум обману!» —
❂❂❂❂
15
«Что песнь!» — «Что песнь? Давид, я сознаюсь,
Мне в душу песнь вдохнула подозренье.
О ком он пел?» — «Ты знаешь, Святополк,
Известно всем, куда бежал Нерядец». —
«Куда бежал!.. но быть не может, князь,
Не может быть. Как, дети Ростислава —
Убийцы? нет, они в крови родной
Не обагрят руки своей честной». —
❂❂❂❂
16
«Я думал, что ты знаешь, мне казалось.
Скрываешь ты в груди своей вражду
Для тишины отчизны». — «Я? До гроба
Я буду мстить за брата моего,
До гроба мстить, и до последней капли
Я выпью кровь убийцы… Бедный брат!
Ты юный пал, душой и станом красный,
И не в бою померкнул взор твой ясный!
❂❂❂❂
17
Но мне твоим не верится словам.
Скорее все, чем дети Ростислава…
Не верю!» — «Я напомню, Святополк:
Ты требовал от них главы Нерядца?» —
«Я требовал, и был бы выдан он,
Но он бежал». — «Живёт он в Теребовле». —
«Как? Василько… убийцу… в свой удел…
Не принял, нет! не он его призрел…
❂❂❂❂
18
Холодный пот с раздумья проступает;
Скажи мне, князь, ужели Василъко?
Пусть Володарь, умерший брат их Рюрик —
Но тот ли, кто и славим и любим…» —
«Он черни льстит на вече, а дружина
За то его возносит до небес,
Что, с юных лет её послушный кличу,
Водил её успешно на добычу.
❂❂❂❂
19
Да что народ! пусть славит он его;
Из гроба нам не вызвать Ярополка».
И взорами впился в его чело:
Он жадно зрел, как дума тяжелела.
В помост глаза уставя, Святополк
Безмолвен был. Он шевелил устами;
От смутных дум горела голова,
Но на устах не строились слова.
❂❂❂❂
20
По гриднице поспешными шагами
Прошёл. «Меня сомненье тяготит;
Где нищий?» — «Князь, ты нищему доверишь?
Ему ли знать, он тёмный человек». —
«А ты, Давид, как знаешь?» — «Я? От многих…
От Туряка… но вспомни, Святополк,
Мы поклялись пред всеми, на налое,
Блюсти любовь и Русь хранить в покое.
❂❂❂❂
21
И первый ты! Забудь же месть свою». —
«Мне брат, мне кровь его дороже мира.
Не буду я покоен… не могу
Покойным быть, пока я не открою
Всей тайны. Не томи: скажи мне всё…
Нет! ты не любишь брата… Из могилы
н молит! к нам возносит скорбный глас:
На брань, Давид, на месть зовёт он нас.
❂❂❂❂
22
Он предо мной стоял окровавленный.
Ты побледнел, Давид? ты сам в лице
От жалости и гнева изменился.
лянись же, дай обет, что будешь мстить
Как друг, как брат!» — «Я помню Ярополка!
А на душу греха я не приму;
Не навлеку на имя укоризны,
Что первый я нарушил мир отчизны».
❂❂❂❂
23
«Так вот, Давид, твоя любовь ко мне?» —
«Поверь мне, что я предан всей душою
Тебе, мой брат старейший, но как друг
Не растравлю твоей сердечной язвы.
И так сказался лишнее». — «Постой!
Иди! Ты стал душою слаб». И долго
Ходил один по гриднице пустой
То быстрою, то медленной стопой.
❂❂❂❂
24
Луна взошла на вышину лазури
И сыплет свет с безоблачных небес
И на венцы Софии величавой,
И на святой Печерский монастырь.
Главы церквей, как звезды, отделились
Светлея от серебряных лучей,
И Спасу в честь их сонм блистает звёздный
Как и небес сверкающие бездны.
❂❂❂❂
25
Престольный град, по шумном торжестве
Покоится, как море после бури.
Задумчив Днепр; едва струится он;
В его волнах не плещутся русалки
И песней заунывных не поют;
«Их древние приюты опустели,
И крест святой из ясно-синих вод
Изгнал навек подводный хоровод.
❂❂❂❂
26
Уже луна сребристее мерцает,
И сумраки спустилися на Днепр,
Прозрачное накинув покрывало
На горы и на сонный Киев-град.
Недвижим он! И только где Владимир
Крещенья свет излил на свой народ,
Во мраке чёлн, мелькая под горою,
Колышется, лелеемый волною.
❂❂❂❂
27
Но кто стоит, опершись на весло?
С челна глядит он на высокий берег;
Как тень, другой спустился. В зыбкий челн
Едва ступил: «Узнал ли ты, где нищий?» —
«Я с пиршества княжова шёл за ним,
Над ним дышал, но во вратах, внезапно
Отброшенный стремлением толпы,
Уже с трудом следил его стопы.
❂❂❂❂
28
Он скрылся. Я искал ещё глазами,
Куда он путь направил; но в толпе
Пестреющей и странников и нищих
Не распознал я рубища его.
Рассыпались полунагие гости,
Остался я один. Но будь храним
Он ведьмами, в вертепах под землёю,
Я всё его пристанище открою».
❂❂❂❂
29
Сказал, и чёлн он оттолкнул веслом;
Ударил им по влаге; отскочило
Оно от волн и с плеском пало вновь.
Чёлн вышел из-под тени гор прибрежных —
Блеснув, струя змеёю развилась,
Дошла до пол-Днепра, и по теченью
Чуть зыблемых, объятых негой волн
Она, светясь, следила лёгкий чёлн.
❂❂❂❂
30
Без вёсел он спускался. Днепр покойно
Качал его, как старец колыбель.
«Ты слышишь ли, Туряк? звучнее пенье.
Ударь веслом». Протяжно голоса
Исходят из обители Печерской:
В ней луч блеснул; незримая рука
По храму цепь златую протянула,
И полон Днепр молитвенного гула.
❂❂❂❂
31
«Мне тяжело, Туряк!» — «Вернёмся, князь». —
«Нет, всё равно: я Спасу неугоден.
В обители ещё я утром был;
Давал обет ему придел воздвигнуть;
Что ж отвечал мне схимник Иоанн? —
Лежит ли грех на сердце, — покаянье,
А не сребром обложенный придел
Омоет дух твой от греховных дел». —
❂❂❂❂
32
«Всё мало для монахов! Им хотелось
В твоё княжое сердце заглянуть». —
«От схимника я к вещуну поехал,
Но отложил до ночи. Чернецы
Всё видят, знают: разгласят в народе,
Что жертву жгу богам моих отцов…
Как будто и грешно пред небесами
Сегодня знать, что завтра будет с нами
❂❂❂❂
33
Но будет ли он завтра?.» — «Едет он» —
«Но едет ли на Киев?» — «От Кульмея
Что мне кудесник передал вчера,
Тебе пересказал я, князь, и время
Прибыть ему». — «Презрительный певец
Едва из рук добычи не исторгнул.
Как он метал бесстыдно на меня
Свой мрачный взгляд, исполненный огня!
❂❂❂❂
34
Мне чудилось, что весь народ, все очи
В меня впились!» — «Тут был я, государь,
Я замечал за всеми: на Бояна
Глядел весь мир и взоров не сводил». —
«Я знаю сам, мне только показалось,
Но если б я негласно мог певца…» —
«Чтоб проводить его на новоселье,
Что думать тут? лишь слово, князь, да зелье…» —
❂❂❂❂
35
«Молчи, Туряк, ты изверг». — «Государь!
Я за тебя готов в огонь и в волны,
И в самый ад». — «Но что бы он ни пел,
Он повод дал к тому, чего я жаждал,
Туряк! Теперь направлен Святополк.
Он позовёт тебя, будь скуп на слово —
Я собственной предал его борьбе,
И пламя он раздует сам в себе».
❂❂❂❂
36
«Попал ли зверь, пусть он в тенетах бьётся,
Лишь только бы тенет не разорвал». —
«В нужде шепни два слова о Кульмее…
Но если нищий раз ещё придёт? —
Два ловчие вблизи двора княжова,
Твои бояре, Лазарь и Василь,
Ждут недруга, и да исхода ночи
Блюдут вокруг недремлющие очи». —
❂❂❂❂
37
«Но если кто увидит слуг моих?
Молва — огонь, чуть вспыхнет, всё обхватит.
Как медлит он! Дождусь ли? Червь забот
Меня томит, как огненная жажда;
Но как свершим, то отдохнем душой:
Наказанный — пред чернию виновен!..
И в пропасти померкнет без следа
С высот небес упавшая звезда.
❂❂❂❂
38
Что, друг, успех?» — «Всё в мире, князь, гаданья,
Хоть иноки считают их за грех.
Но жрец теперь нам тайну разгадает.
Мы Выдубич минули». Вправо челн
Направил он. — «Но что за визг и вопли?»
Спросил Давид. — «Недаром, государь,
Ведется слух давно про эту гору.
Что не тиха в полуночную пору».
❂❂❂❂
39
Ещё взмахнул он вёслами. «Туряк!
Закинь багор!» — и, чёлн причалив, оба
Взбираются по крутизне горы;
И, слева обогнув её вершину,
В ущелье, по уступу, где земля
Обрушилась и поросла кустами,
Сокрылись. Там за камнем тесный ход
В пещеры вёл под лоно самых вод.
❂❂❂❂
40
Подземный путь во все концы ветвится,
Сто отзывов в ответ на каждый звук
Грохочет в нем: то своды захохочут,
То всплещут, то завоют. Ведьма путь
Перебежала, громко засвистала,
За свистом свист раздался ей вослед.
«Где путь? земля колеблется под нами.
И я во тьме теряюся очами.
❂❂❂❂
41
Куда ступить?» — «Всё ниже, князь». Блеснул
Им в очи яркий светоч — и не дева
Явилась, не земная красота,
Но с небом ад слилися в обольщенье,
В грозу очей и прелесть гневных уст.
В руке был меч, в другой — пылавший светоч.
И взор блуждал, как слово на устах-
Безумный взор в пленительных очах.
❂❂❂❂
42
Бледна — и грудь под русыми волнами,
Как лёгкий пламень в трепетной руке,
То падала, то воздымалась снова,
Дыханье прерывалось, и уста,
Когда искали звуков, то привычной
Улыбкою, казалось, расцветут.
«Пришельцы!» — и промчалось слово гнева,
Как первый звук волшебного напева.
❂❂❂❂
43
«Ответ! ответ! потушен ли огонь?» —
«Неугасим», — ответствовал боярин,
И повторил Давид: «Неугасим!» —
«Над сим мечом заветным наших предков
Клянитесь век блюсти святыню тайн!» —
«Клянёмся!» — «Если тайну разрешите,
Испепелит вас пламя по частям,
И вихри вас развеют по полям». —
❂❂❂❂
44
«Клянёмся!» — Своды клятвы повторили.
Им усмехнулась чудная жена
И, будто не ступая, побежала.
За нею пламя, как светила хвост,
Летело вниз, потухло в легком беге,
И путников объемлет прежний мрак.
Над их челом пронесся звонкий хохот
И вновь кругом звучит стогульный грохот
❂❂❂❂
45
И вдоль пути глухие голоса
Из стен пещерных им шептали в уши:
«Храните тайну: если враг про нас
Узнает, мы и сёстры обернемся
В станицу птиц ночных и на куски
Когтями растерзаем ваше тело,
И воскресим, и растерзаем вновь,
И высосем предательскую кровь.
❂❂❂❂
46
Клянитесь же и в третий раз!» — «Клянемся!»
Внезапно дверь отверзлась — понеслись
Стремительно навстречу тучи дыма;
Сквозь облако вертеп, как смутный сон,
Открылся: семь кумиров, огнь пред ними,
Кругом богов кружилась цепь старух,
И вкруг неё с весёлостью безумной
Цепь юных дев мелькала в пляске шумной.
❂❂❂❂
47
Незримый хор при заклинаньях пел:
«Перун ли в тучах на крылах Стрибога
Промчится, вслед по радуге сойдут
Белее, бог стад, Купала-плодоносец,
Калядо с миром, Ладо — бог любви,
А где любовь, там благ податель — Даж-бог».
Но смолкнул хор. При входе двух гостей
Распались звенья пляшущих цепей.
❂❂❂❂
Жрец
❂❂❂❂
Добрые гости!
❂❂❂❂
Хор
❂❂❂❂
? Добрые гости!
Ведьмы, русалки! снова двойною
Цепью скачите. Вечно меняясь —
Юность и старость, лето — зима
Пляшут, летят двойной вереницей
Вкруг неизменных вечных богов.
Снова летите птица за птицей,
Шумно кружась двойной вереницей!
❂❂❂❂
Жрец Перунов
❂❂❂❂
Кружитесь вкруг вечно живого костра
? И пойте вечное проклятье!
Низринут небесный в пучину Днепра —
? Проклятье, вечное проклятье!
❂❂❂❂
Все
❂❂❂❂
? Проклятье! Вечное проклятье!
❂❂❂❂
Незримый хор
❂❂❂❂
Горят, гремят небесные проклятья.
Божественный в седую бездну пал,
Но верный Днепр принял его в объятья
И влажными устами лобызал
? Главу стопы его святые;
? И перед тем, кто вержет гром,
? Покорно волны вековые
? Поникли трепетным челом.
❂❂❂❂
Перунов жрец
❂❂❂❂
Костёр, разметанный врагами,
Пылает снова перед ним!
Пусть тушат хладными устами, —
Священный огнь неугасим!
❂❂❂❂
Все
❂❂❂❂
Священный огнь неугасим.
❂❂❂❂
Верховный жрец
❂❂❂❂
Перун! Твой огнь, сокрытый под землёю,
Из недр её пылающей рекою
? На град преступный потечет,
И пепел стен, и прах неверных братий,
Постигнутых стрелой твоих проклятий,
? Как жертву, небу вознесет.
❂❂❂❂
Хор жрецов
❂❂❂❂
Грудных младенцев, непричастных
? Греху отцов,
Несите, ведьмы и русалки,
? Пред лик богов!
Мы на костре сожжём начатки
? От их волос,
Чтоб сын славян богам славянским
? Во славу рос.
❂❂❂❂
Три ведьмы
❂❂❂❂
Мы змеею зашипели
И как вихорь понеслись;
И визгом в теремы влетели,
И детей из колыбели
Мы схватили и взвились.
❂❂❂❂
Все ведьмы
❂❂❂❂
Цепки у ведьмы медвежии лапы,
? Легок наш конь-помело,
Свищем и скачем, пока на востоке
? Не рассвело.
❂❂❂❂
Русалки
❂❂❂❂
? Неслышной стопою
? Касаясь земли,
? Мы руку с рукою,
? Как ветви, сплели.
? Мы песнь напевали
? И в лунных лучах,
? Как тени, мелькали
? На Лысых горах.
? Мы дев заманили
? На песенный глас.
? Вкруг липы водили,
? И с каждой из нас,
? Смеясь, целовались
? Они сквозь венок
? И с нами сплетались
? В русальный кружок.
? Вот сходим. Как птицы,
? Поём и летим;
? Со смехом в светлицы
? Порхнём к молодым;
? То шёпотом сладко
? Над люлькой поём,
? Поём — и украдкой
? Дитя унесем.
❂❂❂❂
Верховный жрец
❂❂❂❂
Святых постриг совершены обряды,
И семь славян богам посвящены!
Да будут их младенческие сны
Исполнены божественной отрады.
Пусть Ладо к ним в видении сойдёт,
Пусть им внушит к богам благоговенье —
И сладкое младенчества виденье
? Глубоко в душу западет.
❂❂❂❂
Хор жрецов
❂❂❂❂
И пусть с колыбели сердце их дышит
Любовью к богам славянских племён,
Пусть каждый младенец имя услышит,
Святейшее всех небесных имён.
❂❂❂❂
Верховный жрец
❂❂❂❂
Есть небеса над небесами
Превыше молний и громов;
Есть звёздный терем над звёздами!
И ни единый из богов
Не преступал его порога.
Судьба! — при имени святом
Во прах поникните челом!
Сама судьба есть мысль Белбога!
❂❂❂❂
Все жрецы
❂❂❂❂
? Обряд свершен.
❂❂❂❂
Верховный жрец
❂❂❂❂
? Теперь распадитесь
? Все звенья цепей:
? Два гостя, ступите
? Пред жертвенный огнь.
? Вопрос ваш я знаю,
? И дам я ответ…
? Русалки и ведьмы!
? По дебрям, горам
? Вы скачете ночью
? Вкруг киевских стен.
? Кто прибыл? Кто прибыл?
❂❂❂❂
Русалки
❂❂❂❂
? На Рудице стан!
❂❂❂❂
Ведьмы
❂❂❂❂
? На Рудице стан!
? И чуждому богу
? В шелковом шатре
? Там молится витязь.
❂❂❂❂
Верховный жрец
❂❂❂❂
? Тот бог не спасёт!
? Запекшейся крови
? Возьмите от жертв;
? Скачите вкруг стана,
? Промчитесь грозой;
? От крови, согретой
? Дыханием уст,
? Вы бросьте три капли
? На витязя стан.
? Там враг, там гонитель
? Славянских богов.
? Русалки и ведьмы,
? По долам, по горам
? Рассейтесь, несите
? Погибель врагам.
❂❂❂❂
48
Рассеялись. Один верховный жрец
Остался. «Знать грядущее ли жаждешь
Иди за мной!» — Давиду он сказал.
И путников сквозь ряд богов провод
В священный сумрак тихо сходит он:
Чуть светит луч от тлеющего жара,
В крови стоит пред ними Чернобог,
И черепы повержены у ног.
❂❂❂❂
49
Верховный жрец на угли кинул жупел
И в синий пламень череп положил,
Он шёпотом невнятным заклинанья
Над ним читал. Вот череп почернел,
И наконец опепелились кости;
Вот жрец на них перстом следит черты:
«Внимай, Давид, благоговейным слухом:
Успех тому, кто бодр и силен духом!
❂❂❂❂
50
Кто чашу яда смело поднесёт
И даст врагу испить её до капли!
Тебе есть путь, но нет полупути:
От робкого и боги отлетают». —
«На всё готов, — ответствовал Давид
В смятеньи. — Я ручаюсь за начало!
Но что конец… как низкие рабы,
Мы при конце зависим от судьбы».
❂❂❂❂
51
«В свидетели приемлю Чернобога,
Давид! черты по черепу легли
Во знаменье желанного успеха;
Но вспомни: не пришлец из чуждых стран,
Но бог родной успех тебе дарует,
Но бог славян, его ж отвергла Русь,
Затем, чтоб нам, питомцам бранной славы,
Бессильный грек, наш данник, дал уставы;
❂❂❂❂
52
Признай, люби отеческих богов:
Клянись!» — Давид невольно поднял руку,
Но, как свинец, отяжелела длань
И на плечо боярина упала;
Туряк взглянул с усмешкой на него.
«Ужель тебя христьянский рай чарует? —
Воскликнул жрец. — Но там, средь чернецов,
Ты будешь сир и чужд своих отцов.
❂❂❂❂
53
Закон христьян не доблесть, а смиренье.
Уже народ женоподобен стал,
И прежде всех сам древний князь Владимир,
Вот первый бич. Ещё иной грозит!
С зари восходят тучи! Обратитесь!
Уже кует оковы гневный бог
И превратит всю Русь с её князьями
В развалины, сцеплённые бичами».
❂❂❂❂
/rating_off.png "1 Star")
Loading...