В дюнах

Я не люблю пустого словаря  
Любовных слов и жалких выражений:  
«Ты мой», «Твоя», «Люблю», «Навеки твой».  
Я рабства не люблю. Свободным взором  
Красивой женщине смотрю в глаза  
И говорю: «Сегодня ночь. Но завтра —  
Сияющий и новый день. Приди.  
Бери меня, торжественная страсть.  
А завтра я уйду — и запою».  

❂❂❂❂

Моя душа проста. Соленый ветер  
Морей и смольный дух сосны  
Ее питал. И в ней — всё те же знаки,  
Что на моем обветренном лице.  
И я прекрасен — нищей красотою  
Зыбучих дюн и северных морей.  

❂❂❂❂

Так думал я, блуждая по границе  
Финляндии, вникая в темный говор  
Небритых и зеленоглазых финнов.  
Стояла тишина. И у платформы  
Готовый поезд разводил пары.  
И русская таможенная стража  
Лениво отдыхала на песчаном  
Обрыве, где кончалось полотно.  
Так открывалась новая страна —  
И русский бесприютный храм глядел  
В чужую, незнакомую страну.  

❂❂❂❂

Так думал я. И вот она пришла  
И встала на откосе. Были рыжи  
Ее глаза от солнца и песка.  
И волосы, смолистые как сосны,  
В отливах синих падали на плечи.  
Пришла. Скрестила свой звериный взгляд  
С моим звериным взглядом. Засмеялась  
Высоким смехом. Бросила в меня  
Пучок травы и золотую горсть  
Песку. Потом — вскочила  
И, прыгая, помчалась под откос…  

❂❂❂❂

Я гнал ее далёко. Исцарапал  
Лицо о хвои, окровавил руки  
И платье изорвал. Кричал и гнал  
Ее, как зверя, вновь кричал и звал,  
И страстный голос был — как звуки рога.  
Она же оставляла легкий след  
В зыбучих дюнах, и пропала в соснах,  
Когда их заплела ночная синь.  

❂❂❂❂

И я лежу, от бега задыхаясь,  
Один, в песке. В пылающих глазах  
Еще бежит она — и вся хохочет:  
Хохочут волосы, хохочут ноги,  
Хохочет платье, вздутое от бега…  
Лежу и думаю: «Сегодня ночь  
И завтра ночь. Я не уйду отсюда,  
Пока не затравлю ее, как зверя,  
И голосом, зовущим, как рога,  
Не прегражу ей путь. И не скажу:  
»Моя! Моя!\» — И пусть она мне крикнет:  
«Твоя! Твоя!»  

❂❂❂❂

Июнь — июль 1907, Дюны  

❂❂❂❂