Легенда

Господь, ты слышишь? Господь, простишь ли? — 
Весна плыла высоко в синеве. 
На глухую улицу в полночь вышли 
Веселые девушки. Было — две. 
Но Третий за ними — за ними следом 
Мелькал, неслышный, в луче фонаря. 
Он был неведом… одной неведом: 
Ей казалось… казалось, близка заря. 
Но синей и синее полночь мерцала, 
Тая, млея, сгорая полношумной весной. 
И одна сказала… «Ты слышишь? — сказала. — 
О, как страшно, подруга… быть с тобой». 
И была эта девушка в белом… в белом, 
А другая — в черном… Твоя ли дочь? 
И одна — дрожала слабеньким телом, 
А другая — смеялась, бежала в ночь… 
Ты слышишь, господи? Сжалься! О, сжалься! 
Другая, смеясь, убежала прочь… 
И на улице мертвой, пустынной остались… 
Остались… Третий, она и ночь. 
Но, казалось, близко… Казалось, близко 
Трепетно бродит, чуть белеет заря… 
Но синий полог упал так низко 
И задернул последний свет фонаря. 
Был синий полог. Был сумрак долог. 
И ночь прошла мимо них, пьяна. 
И когда в траве заблестел осколок, 
Она осталась совсем одна. 
И первых лучей протянулись нити, 
И слабые руки схватили нить… 
Но уж город, гудя чредою событий, 
Где-то там, далеко, начал жить… 
Был любовный напиток — в красной пачке кредиток, 
И заря испугалась. Но рукою Судьбы 
Кто-то городу дал непомерный избыток, 
И отравленной пыли полетели столбы. 
Подходили соседи и шептались докучно. 
Дымно-сизый старик оперся? на костыль — 
И кругом стало душно… А в полях однозвучно 
Хохотал Невидимка — и разбрасывал пыль. 
В этом огненном смерче обняла она крепче 
Пыльно-грязной земли раскаленную печь… 
Боже правый! Соделай, чтобы твердь стала легче! 
Отврати твой разящий и карающий меч! 
И откликнулось небо: среди пыли и давки 
Появился архангел с убеленной рукой: 
Всем казалось — он вышел из маленькой лавки, 
И казалось, что был он — перепачкан мукой… 
Но уж твердь разрывало. И земля отдыхала. 
Под дождем умолкала песня дальних колес… 
И толпа грохотала. И гроза хохотала. 
Ангел белую девушку в дом свой унес.

❂❂❂❂

15 апреля 1905

❂❂❂❂

Год написания: 1905

❂❂❂❂