Все молчит моя дочь бледнолицая

Все молчит моя дочь бледнолицая, 
А давно ль признавалась мне: 
«это тайна, но знаешь, царица я 
Наяву, а совсем не во сне! 
Я и добрая буду, и властная, 
Мне не страшно, что мир так велик! 
Для меня ничего нет опасного!» 
И читала мне вслух свой дневник. 
А теперь, обожженная думою, 
Одинокая бродит везде, 
Меж деревьями парка угрюмого, 
В чьем-то темном, небрежном плаще. 
И, когда мы сойдемся нечаянно, 
Беспокойно следит ее взор. 
Где-то дверь отворилася тайная 
И за нею тревожный простор. 
Я ж в беседке, листвою укрытая, 
Свою горесть пытаюсь унять. 
Гибнет царство ее позабытое, 
И вина моя в том, что я мать. 
Ты не знаешь, что все небывалое 
Я могла бы принять и нести. 
Твои косы тугие, усталые, 
Чуть касаясь, легко расплести. 
Я вечерние пела бы песенки, 
Чтобы детский призвать к тебе сон. 
Я молчу. Я спускаюсь по лесенке, 
Уважая железный закон. 
И садимся за стол, будто дружные, 
А вести разговор все трудней. 
И молчит моя мудрость ненужная 
Перед тем, что свершается в ней.

❂❂❂❂

Лето 1914 
Судак

❂❂❂❂