Был серый день, и серое дымилось море

Fiat voluntas tua[1]

❂❂❂❂

Был серый день, и серое дымилось море, 
И редкий дождь чуть капал влагою скупой, 
Когда ты села на песке с тоской во взоре 
И на колени мне склонилась головой 
Под бременем земного тяжкого томленья, 
Что претворить ты не смогла в небесное горенье. 
«мы лжем, когда мы молимся, — сказала ты,- 
Зачем мы говорим: да будет твоя воля, 
Когда нет сил переступить черты 
И покорить ему слепую свою долю? 
И ныне дух восстал и рвется из оков. 
Я не приемлю рок неотвратимый, 
Хочу, чтоб чаша проходила мимо, 
А если это дар, — я не прошу даров!» 
И я молчал, не знал ответных слов. 
Рукой касаясь головы твоей склоненной, 
Смотрел, как зыблется седой покров, 
И было жаль земли неозаренной… 
А ты, — ты думала, в немые глядя дали, 
Что мы христа с тобою распинали.

❂❂❂❂

[1]да будет воля твоя (лат.).