За полночь потушив огонь мой запоздалый

За полночь потушив огонь мой запоздалый, 
в притворном забытьи покоюсь я, бывало, 
и вот, преодолев ревнивый сумрак туч, 
подкрадывается неуловимый луч 
и разгорается и освещает странно 
картины на стене. Доносится нежданно 
до слуха моего необъяснимый звук 
и повторяется отчетливей, и вдруг — 
все оживляется! Волшебное — возможно: 
халат мой с вешалки сползает осторожно 
и, протянув ко мне пустые рукава, 
перегибается, и чья-то голова 
глядит, лукавая, из мусорной корзины, 
под письменным столом, а по стене картины 
кружатся, вылетев из неподвижных рам, 
как попугайчики, и шкаф дубовый сам 
завистливо кряхтит, с волненьем наблюдая, 
как по полу бежит одна туфля ночная 
вдогонку за другой. 
Но только двинусь я,— 
глядь,— все рассеялось, и комната моя 
мгновенно приняла свой вид обыкновенный. 
В окне дрожит луна невинно и смиренно, 
халат — на вешалке, повсюду тишина… 
Ах, знаю я тебя, обманщица луна!