Слух идет 
бессмысленен и гадок, 
трется в уши 
и сердце ёжит. 
Говорят, 
что воли упадок 
у нашей 
у молодежи. 
Говорят, 
что иной братишка, 
заработавший орден, 
ныне 
про вкусноты забывший ротишко 
под витриной 
кривит в унынье. 
Что голодным вам 
на зависть 
окна лавок в бутылочном тыне, 
и едят нэпачи и завы 
в декабре 
арбузы и дыни. 
Слух идет 
о грозном сраме, 
что лишь радость 
развоскресе? нена, 
комсомольцы 
лейб-гусарами 
пьют 
да ноют под стих Есенина. 
И доносится до нас 
сквозь губы? искривленную прорезь: 
«Революция не удалась… 
За что боролись?.» 
И свои 18 лет 
под наган подставят — 
и нет, 
или горло 
впетлят в ко? ски. 
И горюю я, 
как поэт, 
и ругаюсь, 
как Маяковский. 
Я тебе 
не стихи ору, 
рифмы в этих делах 
ни при чем; 
дай 
как другу 
пару рук 
положить 
на твое плечо. 
Знал и я, 
что значит «не есть», 
по бульварам валялся когда, — 
понял я, 
что великая честь 
за слова свои 
голодать. 
Из-под локона, 
кепкой зави? того, 
вскинь глаза, 
не грусти и не злись. 
Разве есть 
чему завидовать, 
если видишь вот эту слизь? 
Будто рыбы на берегу — 
с прежним плаваньем 
трудно расстаться им. 
То царев горшок берегут, 
то 
обломанный шкаф с инкрустациями. 
Вы — владыки 
их душ и тела, 
с вашей воли 
встречают восход. 
Это — 
очень плевое дело, 
если б 
революция захотела 
со счетов особых отделов 
эту мелочь 
списать в расход. 
Но, рядясь 
в любезность наносную, 
мы —

❂❂❂❂

взамен забытой Чеки

❂❂❂❂

*

❂❂❂❂

кормим дыней и ананасною, 
ихних жен 
одеваем в чулки. 
И они 
за все за это, 
что чулки, 
что плачено дорого, 
строят нам 
дома и клозеты 
и бойцов 
обучают торгу. 
Что ж, 
без этого и нельзя! 
Сменим их, 
гранит догрызя. 
Или 
наша воля обломалась 
о сегодняшнюю 
деловую малость? 
Нас 
дело 
должно 
пронизать насквозь, 
скуленье на мелочность 
высмей. 
Сейчас 
коммуне 
ценен гвоздь, 
как тезисы о коммунизме. 
Над пивом 
нашим юношам ли 
склонять 
свои мысли ракитовые? 
Нам 
пить 
в грядущем 
все соки земли, 
как чашу, 
мир запрокидывая. 
1927 г.

❂❂❂❂