Он шел, 
держась 
за прутья перил, 
сбивался 
впотьмах 
косоного. 
Он шел 
и орал 
и материл 
и в душу, 
и в звезды, 
и в бога. 
Вошел — 
и в комнате 
водочный дух 
от пьяной 
перенагрузки, 
назвал 
мимоходом 
«жидами» 
двух 
самых 
отъявленных русских. 
Прогромыхав 
в ночной тишине, 
встряхнув 
семейное ложе, 
миролюбивой 
и тихой жене 
скулу 
на скулу перемножил. 
В буфете 
посуду 
успев истолочь 
(помериться 
силами 
не с кем!), 
пошел 
хлестать 
любимую дочь 
галстуком 
пионерским. 
Свою 
мебелишку 
затейливо спутав 
в колонну 
из стульев 
и кресел, 
коптилку — 
лампадку 
достав из-под спуда, 
под матерь, 
под божью 
подвесил. 
Со всей 
обстановкой 
в ударной вражде, 
со страстью 
льва холостого 
сорвал 
со стены 
портреты вождей 
и кстати 
портрет Толстого. 
Билет 
профсоюзный 
изодран в клочки, 
ногою 
бушующей 
попран, 
и в печку 
с размаха 
летят значки 
Осавиахима

❂❂❂❂

? и МОПРа

❂❂❂❂

*

❂❂❂❂

.

❂❂❂❂

Уселся, 
смирив 
возбужденный дух, — 
небитой 
не явится личности ли? 
Потом 
свалился, 
вымолвив: 
«Ух, 
проклятые черти, 
вычистили!!!» 
1929 г.

❂❂❂❂