Небывалей не было у истории в аннале 
 
факта: 
 
вчера, 
 
сквозь иней, 
 
звеня в «Интернационале», 
 
Смольный 
 
ринулся 
 
к рабочим в Берлине. 
 
И вдруг 
 
увидели 
 
деятели сыска, 
 
все эти завсегдатаи баров и опер, 
 
триэтажный 
 
призрак 
 
со стороны российской. 
 
Поднялся. 
 
Шагает по Европе. 
 
Обедающие не успели окончить обед — 
 
в место это 
 
грохнулся, 
 
и над Аллеей Побед — 
 
знамя 
 
«Власть советов». 
 
Напрасно пухлые руки взмо? лены, — 
 
не остановить в его неслышном карьере. 
 
Раздавил 
 
и дальше ринулся Смольный, 
 
республик и царств беря барьеры. 
 
И уже 
 
из лоска 
 
тротуарного глянца 
 
Брюсселя, 
 
натягивая нерв, 
 
росла легенда 
 
про Летучего голландца — 
 
голландца революционеров. 
 
А он — 
 
по полям Бельгии, 
 
по рыжим от крови полям, 
 
туда, 
 
где гудит союзное ржанье, 
 
метнулся. 
 
Красный встал над Парижем. 
 
Смолкли парижане. 
 
Стоишь и сладостным маршем манишь. 
 
И вот, 
 
восстанию в лапы о? тдана, 
 
рухнула республика, 
 
а он — за Ламанш. 
 
На площадь выводит подвалы Лондона. 
 
А после 
 
пароходы 
 
низко-низко 
 
над океаном Атлантическим видели — 
 
пронёсся. 
 
К шахтёрам калифорнийским. 
 
Говорят — 
 
огонь из зева выделил. 
 
Сих фактов оценки различна мерка. 
 
Не верили многие. 
 
Ловчились в спорах. 
 
А в пятницу 
 
утром 
 
вспыхнула Америка, 
 
землёй казавшаяся, оказалась порох. 
 
И если 
 
скулит 
 
обывательская моль нам: 
 
— не увлекайтесь Россией, восторженные дети, — 
 
я 
 
указываю 
 
на эту историю со Смольным. 
 
А этому 
 
я, 
 
Маяковский, 
 
свидетель.

❂❂❂❂