Маруся отравилась

Вечером после работы этот комсомолец уже не ваш товарищ. Вы не называйте его Борей, а, подделываясь под гнусавый французский акцент, должны называть его «Боб»… 
«Комс. правда»

❂❂❂❂

В Ленинграде девушка-работница отравилась, потому что у нее не было лакированных туфель, точно таких же, какие носила ее подруга Таня… 
«Комс. правда»

❂❂❂❂

Из тучки месяц вылез, 
молоденький такой… 
Маруська отравилась, 
везут в прием-покой. 
Понравился Маруське 
один 
с недавних пор: 
нафабренные усики, 
расчесанный пробор. 
Он был 
монтером Ваней, 
но… 
в духе парижан, 
себе 
присвоил званье: 
«электротехник Жан». 
Он говорил ей часто 
одну и ту же речь: 
— Ужасное мещанство — 
невинность 
зря 
беречь. — 
Сошлись и погуляли, 
и хмурит 
Жан 
лицо, — 
нашел он, 
что 
у Ляли 
красивше бельецо. 
Марусе разнесчастной 
сказал, как джентльмен: 
— Ужасное мещанство — 
семейный 
этот 
плен. — 
Он с ней 
расстался 
ровно 
через пятнадцать дней, 
за то, 
что лакированных 
нет туфелек у ней. 
На туфли 
денег надо, 
а денег 
нет и так… 
Себе 
Маруся 
яду 
купила 
на пятак. 
Короткой 
жизни 
точка. 
— Смер-тель-ный 
я-яд 
испит… 
В малиновом платочке 
в гробу 
Маруся 
спит. 
Развылся ветер гадкий. 
На вечер, 
ветру в лад, 
в ячейке 
об упадке 
поставили 
доклад.

❂❂❂❂

Почему?

❂❂❂❂

В сердце 
без лесенки 
лезут 
эти песенки. 
Где родина 
этих 
бездарных романсов? 
Там, 
где белые 
лаются моською? 
Нет! 
Эту песню 
родила масса — 
наша 
комсомольская. 
Легко 
врага 
продырявить наганом. 
Или — 
голову с плеч, 
и саблю вытри. 
А как 
сейчас 
нащупать врага нам? 
Таится. 
Хитрый! 
Во что б ни обулись, 
что б ни надели — 
обноски 
буржуев 
у нас на теле. 
И нет 
тебе 
пути-прямика. 
Нашей 
культуришке 
без году неделя, 
а ихней — 
века! 
И растут 
черные 
дурни 
и дуры, 
ничем не защищенные 
от барахла культуры. 
На улицу вышел — 
глаза разопри! 
В каждой витрине 
буржуевы обноски: 
какая-нибудь 
шляпа 
с пером «распри», 
и туфли 
показывают 
лакированные носики. 
Простенькую 
блузу нам 
и надеть конфузно. 
На улицах, 
под руководством

❂❂❂❂

Гарри Пилей

❂❂❂❂

*

❂❂❂❂

,

❂❂❂❂

расставило 
сети 
Совкино, — 
от нашей 
сегодняшней 
трудной были 
уносит 
к жизни к иной. 
Там 
ни единого 
ни Ваньки, 
ни Пети, 
одни 
Жанны, 
одни 
Кэти. 
Толча комплименты, 
как воду в ступке, 
люди 
совершают 
благородные поступки. 
Всё 
бароны, 
графы — всё, 
живут 
по разным 
роскошным городам, 
ограбят 
и скажут: 
— Мерси, мусье, — 
изнасилуют 
и скажут: 
— Пардон, мадам. — 
На ленте 
каждая — 
графиня минимум. 
Перо в шляпу 
да серьги в уши. 
Куда же 
сравниться 
с такими графинями 
заводской 
Феклуше да Марфуше? 
И мальчики 
пачками 
стреляют за нэпачками. 
Нравятся 
мальчикам 
в маникюре пальчики. 
Играют 
этим пальчиком 
нэпачки 
на рояльчике. 
А сунешься в клуб — 
речь рвотная. 
Чешут 
языками 
чиновноустые. 
Раз международное, 
два международное, 
но нельзя же до бесчувствия! 
Напротив клуба 
дверь пивнушки. 
Веселье, 
грохот, 
как будто пушки! 
Старается 
разная 
музыкальная челядь 
пианинить 
и виолончелить. 
Входите, товарищи, 
зайдите, подружечки, 
выпейте, 
пожалуйста, 
по пенной кружечке!

❂❂❂❂

Что?

❂❂❂❂

Крою 
пиво пенное, — 
только что вам 
с этого?! 
Что даю взамен я? 
Что вам посоветовать? 
Хорошо 
и целоваться, 
и вино. 
Но… 
вино и поэзия, 
и если 
ее 
хоть раз 
по-настоящему 
испили рты, 
ее 
не заменит 
никакое питье, 
никакие пива, 
никакие спирты. 
Помни 
ежедневно, 
что ты 
зодчий 
и новых отношений 
и новых любовей, — 
и станет 
ерундовым 
любовный эпизодчик 
какой-нибудь Любы 
к любому Вове. 
Можно и кепки, 
можно и шляпы, 
можно 
и перчатки надеть на лапы. 
Но нет 
на свете 
прекрасней одежи, 
чем бронза мускулов 
и свежесть кожи. 
И если 
подыметесь 
чисты? и стройны?, 
любую 
одежу 
заказывайте Москвошвею, 
и… 
лучшие 
девушки 
нашей страны 
сами 
бросятся 
вам на шею. 
1927 г.

❂❂❂❂