Тусклый луч блестит на олове,  
мокрых вмятинах ковша…  
Чуть поваркивают голуби,  
белым веером шурша.  
Запрокидывают голову,  
брызжут солнечной водой,  
бродят взад-вперед по желобу  
тропкой скользкой и крутой.  
Бродят сонные и важные,  
грудки выгнуты в дугу,  
и блестят глаза их влажные,  
как брусника на снегу.  
Сад поник под зноем парящим,  
небо — синьки голубей…  
— Ты возьми меня в товарищи,  
дай потрогать голубей.-  
Верно, день тот был удачливым  
ты ответил: — Ладно, лезь…-  
Дребезжать ступеньки начали,  
загремела гулко жесть…  
Мне расти мальчишкой надо бы  
у мальчишек больше льгот…  
А на крыше — пекло адово,  
сквозь подошвы ноги жжет.  
Целый час с тобой стояли мы  
(неужели наяву?),  
птицы в небо шли спиралями,  
упирались в синеву…  
Воркованье голубиное,  
смятый ковш, в ковше — вода…  
А часы-то в детстве длинные —  
и такие же года.  
Кто их знал, что так прокатятся,  
птичьей стайкой отсверкав…  
Я ли это — в белом платьице,  
с белым голубем в руках?  

❂❂❂❂