Город носит в седой немытой башке гирлянды 
И гундит недовольно, как пожилая шлюха, 
Взгромоздившись на барный стул; и все шепчут: глянь ты! 
Мы идем к остановке утром, закутав глухо 
Лица в воротники, как сонные дуэлянты. 
Воздух пьется абсентом – крут, обжигает ноздри 
И не стоит ни цента нам, молодым легендам 
(Рока?); Бог рассыпает едкий густой аргентум, 
Мы идем к остановке, словно Пилат с Га-Ноцри, 
Вдоль по лунной дороге, смешанной с реагентом. 
Я хотела как лучше, правда: надумать наших 
Общих шуток, кусать капризно тебя за палец, 
Оставлять у твоей кровати следы от чашек, 
Улыбаться, не вылезать из твоих рубашек, 
Но мы как-то разбились. 
Выронились. 
Распались. 
Нет, не так бы, не торопливо, не на бегу бы – 
Чтоб не сдохнуть потом, от боли не помешаться. 
Но ведь ты мне не оставляешь простого шанса, 
И слова на таком абсенте вмерзают в губы 
И беспомощно кровоточат и шелушатся. 
Вот все это: шоссе, клаксонная перебранка, 
Беспечальность твоя, моя неживая злость, 
Трогать столб остановки, словно земную ось, 
Твоя куртка саднит на грязном снегу, как ранка, — 
Мне потребуется два пива, поет ДиФранко, 
Чтобы вспомнить потом. 
И пять – чтобы не пришлось.

❂❂❂❂