«Мессершмитт» над составом пронесся бреющим.  
Стоим, смеемся:  
— Мол, что нас?  
— Мол, что нам?!  
— Ложитесь!— нам закричал Борейша,  
Военюрист, сосед по вагону.  

❂❂❂❂

Почти два года прошло  
С тех пор, как  
Узнали мы пороха запах прогорклый.  
И смерти в сугробах зыбучих и сизых  
Узнали впервые свистящую близость.  

❂❂❂❂

С тех пор как учились  
В штыки подниматься  
И залпами резать  
Бессонный рассвет…  
Мы вернулись домой,  
Повзрослев на пятнадцать  
Прижимисто прожитых  
Лет.  

❂❂❂❂

Гадали — теперь, мол, ничем не поправить,  
Решали — на лыжном, на валком ходу  
Мы ее второпях обронили на Ярви  
В этом году.  
Но юность, горевшая полным накалом,  
Радугой билась о грани бокалов  
И в нескончаемом споре ночном  
Снова вздымала на щит: «Нипочем!»  
Снова на зависть слабым и старым  
Сорванной лентой смеялась над стартом  
И, жизнь по задуманной мерке кроя,  
Брала за рукав и тянула в края,  

❂❂❂❂

Где солнце вполнеба,  
Где воздух как брага,  
Где врезались в солнце  
Зубцы Карадага,  
Где море легендой Гомеровой брошено  
Ковром киммерийским  
У дома Волошина.  

❂❂❂❂

Через полгода те, кто знал нас в шинелях,  
Встречаясь с нами, глазам не верили:  
Неужто, мол, с ними, с юнцами, в метелях  
От бою к бою мы версты мерили?  
Суровость с плеч, как шинель, снята,  
И голос не тот, и походка не та,  
Только синий взгляд потемнеет вдруг,  
Лишь напомнит юнцу визг свинцовых вьюг.  

❂❂❂❂

«Мессершмитт» над составом пронесся бреющим.  
Стоим притихнув:  
Слишком многое  
На память пришло  
Под свист режущий  
Пуль ураганных  
У края дороги.  
И если бы кто заглянул нам в лица,  
По фамилии б назвал,  
Не решившись по имени:  
— Товарищ такой-то,  
Не с вами ли именно  
Случилось  
Из финского тыла пробиться?!  

❂❂❂❂

1941  

❂❂❂❂