Он сухощав, и строен, и высок,  
Хоть плечи у него слегка сутулы.  
Крыло волос ложится на висок,  
А худобу и бледность бритых щек  

❂❂❂❂

Так явственно подчеркивают скулы.  
Усы еще довольно коротки,  
Но уж морщинка меж бровей змеится.  
А синих глаз задорные зрачки  

❂❂❂❂

Глядят в упор сквозь длинные ресницы.  
На нем воротничков крахмальных нет.  
На мастера дорожного похожий,  
Он в куртку однобортную одет  

❂❂❂❂

И в сапоги обут из мягкой кожи.  
Таким в дверях веранды он стоял —  
В июльский день, безоблачный, горячий, —  
И на привет собравшихся на даче  

❂❂❂❂

Басил смущенно: — Я провинциал!  
Провинциал… Уже толпой за ним  
Ходил народ в театре, на вокзале.  
По всей стране рабочие считали  

❂❂❂❂

Его своим. «Наш Горький! Наш Максим!»  
Как бы случайно взятый псевдоним  
Был вызовом, звучал программой четкой,  
Казался биографией короткой  

❂❂❂❂

Тому, кто был бесправен и гоним.  
Мы, юноши глухого городка,  
Давно запоем Горького читали,  
Искали в каждом вышедшем журнале,  
И нас пьянила каждая строка.  
Над речкой летний вечер коротая  
Иль на скамье под ставнями с резьбой,  
Мы повторяли вслух наперебой  

❂❂❂❂

«Старуху Изергиль» или «Пиляя».  
Товарищ мой открытку мне привез,  
Где парень молодой в рубашке белой,  
Назад откинув прядь густых волос.  

❂❂❂❂

На мир глядел внимательно и смело.  
И вот теперь, взаправдашний, живой,  
В июльский день в саду под Петроградом,  
Чуть затенен играющей листвой,  

❂❂❂❂

Прищурясь, он стоит со мною рядом.  
Тот Горький, что мерещился вдали  
Так много лет, — теперь у нас всецело.  
Как будто монумент к нам привезли,  

❂❂❂❂

И где-то площадь разом опустела.  
О нет, не монумент!.. Глухим баском,  
С глубоким оканьем нижегородца  
Он говорит и сдержанно смеется —  

❂❂❂❂

И точно много лет он мне знаком.  
Не гостем он приехал в Петроград,  
Хоть и зовет себя провинциалом.  
Вербует он соратников отряд  

❂❂❂❂

И властно предъявляет счет журналам.  
Так было много лет тому назад.  

❂❂❂❂