Синяя баллада

Я шел вдоль моря по камням округлым.  
Когда все это было? Было утром.  
Всё, может, только началось на свете…  
Впервые сохли соты света – сети.  
Крылом чертила ласточка кривые.  
Тень, дергаясь, неслась под ней – впервые!  
Все – эполеты крабов голубые,  
звезда на маяке – все, все впервые…  

❂❂❂❂

Я шел, прочтя сто лозунгов и басен.  
Был, говорят, и дерзок, и прекрасен.  
И челка, мамой вымыта, лежала  
на голове, как школьное лекало!  
Мне было одному не одиноко!  
Там туфли у воды или бинокль?  

❂❂❂❂

Ах, женщины! Вас приближать не нужно…  
Я видел весла, пчел, гудевших дружно.  
Был черен виноград, пыльцою светел.  
Но вот и одиночество я встретил…  
Что это значит? Это мысль о смерти.  
С чего бы это? Ни к чему, поверьте.  

❂❂❂❂

Я закурил. Вдруг рядом – ноги босы…  
глаза зеленые чуть-чуть раскосы.  
Смеется. На руке от соли бледной  
витой браслет блестит дешевый, медный.  
Сказала: «Здравствуй!» И пошли мы дальше  
по шелестящей, по хрустящей гальке…  

❂❂❂❂

Мы шли да шли – не близко, не далеко.  
И было нам двоим не одиноко.  
Гремел над морем трубный глас Эола.  
И что нам встретилось? Толпа у мола.  
А он лежал тяжелый, как ребенок,  
далекого дельфина дельфинёнок.  

❂❂❂❂

Ободранный суденышком, винтами,  
и выброшенный на берег волнами.  
Винты чернели в общем, беспечально,  
как зерна в яблоке, в воде хрустальной!  
А он лежал. И пальцами, ногами  
все пробовали слизь под плавниками.  

❂❂❂❂

Он был облит смолой своею крепко,  
как электрическая батарейка!  
И голова в песок – до середины…  
(Как странно улыбаются дельфины!)  
И я сказал: «Дельфин, прости, дружище!  
Случайность… Ей законов не подыщешь.  

❂❂❂❂

Прости ее слепую непреложность  
и гордую свою неосторожность.  
В зеленом море неспроста в порядке,  
как зерна в яблоке, винта лопатки.  
Все повторится: риск, и море это,  
и ты, растерзанный, и дым рассвета.  

❂❂❂❂

Нам суши – мало! Потому мы лезем,  
одетые, обутые железом…»  
И к нам сошла с любимой, как сиянье,  
боль страданья, мука состраданья.  
И тут возникла школьница-девчонка,  
чернила на губах, кругла юбчонка.  

❂❂❂❂

Худая, некрасивая. Но внешность  
скрыть не могла застенчивую нежность.  
Слезой, блеснувшей на ее ресничке,  
я тоже плакал, разминая спички.  
Не знаю, кто она, зачем, откуда.  
Но взять ее с собою – не причуда…  

❂❂❂❂

И дальше мы пошли. Пошли далеко.  
И было нам троим не одиноко.  
И что нам встретилось? Палатки дальше.  
Что это?! Императорские дачи.  
Налево, прямо… А на пьедестале  
из снега будто девушки стояли!  

❂❂❂❂

Холеный мрамор, голубое диво.  
Резец работал здесь неторопливо…  
Моя красивая вздохнула смело.  
А девочка, пригнувшись, помрачнела.  
И было так: свет пристальный, вечерний  
рождал в воде свет призрачный, дочерний.  

❂❂❂❂

И потемнело вдруг. Из мрака еле,  
должно быть, римлян статуи блестели.  
А эти?. чьи же головы они мне  
напоминают в зябком влажном нимбе?  
Какие же властители тупые  
имели очертания такие?  

❂❂❂❂

А оказалось – тут шары ограды  
курорта «Н». Мне, впрочем, так и надо!  
И мы смеялись. И маяк неясный  
распахивал, запахивал плащ красный.  
Распахивал, запахивал, и воды  
дышали вкусом ледяной свободы!  

❂❂❂❂

И нам казалось, мы-то уж, конечно,  
жить будем только дерзко, только вечно!  

❂❂❂❂

И наши разошлись тропинки вскоре.  
И каждую из них слизнуло море…  

❂❂❂❂

1975  

❂❂❂❂