Этот вечер ясным и теплым был — 
Мэй доила коров своих. 
А мимо скакали дворяне гурьбой, 
И было с дюжину их. 
И сказал один из всадников ей: 
— Не покажешь ли путь попрямей? 
— А если случится беда, что тогда?— 
Спросила красавица Мэй. 
И стояла туманная теплая ночь, 
Когда в дом вернулась она. 
— Где была ты, моя дорогая дочь, 
И, сдается мне, не одна? 
— О родитель, напал на овечку лис; 
Он из знатных господ, говорят. 
Он приподнял шляпу, со мной говоря, 
И настойчив был его взгляд. 
И покуда шесть месяцев шли и прошли, 
А потом еще три подряд, 
Беспокоилась Мэй и хмурилась Мэй, 
Вспоминая сверкающий взгляд. 
— О, горе отцовскому пастуху! 
Гореть ему, видно, в аду! 
Далеко от дома построил он хлев 
И подстроил мою беду! 
Снова вечер ясный и теплый был — 
Мэй доила коров своих. 
И мимо скакали дворяне гурьбой, 
И было с дюжину их. 
И один коня придержал и сказал: 
— От кого твой младенчик, Мэй? — 
И Мэй, покраснев, отвечала ему: 
— От отца тебя познатней! 
— О, язык придержи, красавица Мэй, 
Или ложью ответ назову! 
Или речь заведу про туманную ночь, 
Когда был я с тобою в хлеву! 
И спрыгнул с белого он коня, 
И привел ее в замок свой. 
— Пусть родитель твой загоняет коров,— 
Ты отныне будешь со мной! 
Владетель я замка и тучных нив 
Пятидесяти и пяти, 
Я красавицу ввел под наследный кров, 
И прекрасней ее не найти!

❂❂❂❂