Итак, мой милый друг, оставя скучный свет  
И в поле уклонясь от шума и сует,  
В деревне ты живешь, спокойный друг природы,  
Среди кудрявых рощ, под сению свободы!  
И жизнь твоя течет, как светлый ручеек,  
Бегущий по лугам, как легкий ветерок,  
Играющий в полях с душистыми цветами  
Или в тени древес пастушки с волосами.  
Беспечность твой удел! Стократ она милей  
И пышности владык и блеску богачей!  
Не тот, по мне, счастлив, кто многим обладает,  
Воспитан в роскоши, в звездах златых сияет  
(_Ни злато, ни чины ко счастью не ведут_);  
Но тот, чьи ясны дни в невинности текут,  
Кто сердцем не смущен, кто, славы не желая,  
Но искренно, в душе, свой рок благословляя,  
Доволен тем, что есть, и лучшего не ждет —  
И небо на него луч благости лиет!  
Гром брани до него в пустыне не доходит;  
Ни алчность почестей, ни зависть не тревожит  
Его, сидящего при светлом ручейке  
Под сению древес с Горацием в руке  
Или в объятиях своей супруги нежной.  
О друг мой! Так и ты, оставя град мятежный,  
В уединении, в безмолвной тишине  
Вкушаешь всякий день лишь радости одне!  
То бродишь по лугам, то п_о

❂❂❂❂

лесу гуляешь,  
То лирою своей Климену восхищаешь,  
То быстро на коне несешься по полям,  
_Как шумный ветр пустынь_; то ходишь по утрам  
С собакой и ружьем — и с птицами воюешь;  
То, сидя на холме, прелестный вид рисуешь!  
А вечером, когда зефиров резвых рой  
На листьях алых роз, осыпанных росой,  
Утихнет и заснет, как пахарь возвратится  
С полей, чтобы в семье покоем насладиться,  
Как вечера туман обымет мрачный лес,  
Когда усеется звездами свод небес,  
Тогда ты, вышедши из хижины смиренной,  
Покрытой мягким мхом, древами осененной,  
С своею милою приближишься к реке  
И станешь рассекать с ней волны в челноке,  
И будет вам луна сопутницей приятной!  
Взор бросив на тебя, взор только сердцу внятный,  
Промолвит милая, вздохнув: «Друг нежный мой!  
Какое счастье быть любимою тобой!  
Но, ах! всегда ль судьбы к нам будут так преклонны?  
Быть может, разлучат с тобой нас люди злобны  
Иль смерть… печальна мысль!» — «На что себя смущать, —  
Ты скажешь ей, — на что покой свой нарушать?  
Любезны мы богам, чего же нам страшиться?  
Мы чистою душой привыкли им молиться!  
Когда от нас в слезах убогий уходил?  
Когда гонимый в нас друзей не находил?  
Утешься, милая! Мы добры — и, конечно,  
Нас боги наградят здесь жизнью долговечной!»  
Потом, обнявшися, в безмолвии, домой  
Пойдете медленно вкушать ночной покой.  
Вы не услышите ни птичек щебетанья,  
Ни звука от рогов, ни эха грохотанья, —  
Сны благотворные с лазоревых небес  
Слетят на ложе к вам с толпой приятных грез,  
А утренний зефир, прохладу разливая,  
Разбудит вас опять… Живи в полях, вкушая  
Прямые радости чувствительных сердец!  
Когда же нимф собор оставит мрачный лес,  
Когда туманами одетая Аврора  
В лесу поющих птиц не будет слышать хора  
И вместо ярких роз лишь иней по утрам  
С осенней будет мглой на землю сыпать к нам, —  
Тогда, мой милый друг, в столицу возвратися,  
Таков, как был всегда, к друзьям своим явися!  
Поверь! И в городе возможно с счастьем жить:  
Оно везде — умей его лишь находить!