… Вот я снова пишу на далекую Каму.  
Ставлю дату: двадцатое декабря.  
Как я счастлива,  
что горячо и упрямо  
штемпеля Ленинграда  
на конверте горят.  

❂❂❂❂

Штемпеля Ленинграда! Это надо понять.  
Все защитники города  
понимают меня.  
Ленинградец, товарищ, оглянись-ка назад,  
в полугодье войны, изумляясь себе:  
мы ведь смерти самой поглядели в глаза.  
Мы готовились к самой последней борьбе.  
Ленинград в сентябре, Ленинград  
в сентябре…  
Златосумрачный, царственный листопад,  
скрежет первых бомбежек, рыданье сирен,  
темно-ржавые контуры баррикад.  
Только все, что тогда я на Каму писала,  
все, о чем я так скупо теперь говорю,—  
ленинградец, ты знаешь,— было только  
началом,  
было только вступленьем  
к твоему декабрю.  
Ленинград в декабре, Ленинград  
в декабре!  
О, как ставенки стонут на темной заре,  
как угрюмо твое ледяное жилье,  
как врагами изранено тело твое…  
Мама, Родина светлая, из-за кольца  
ты твердишь:  
«Ежечасно гордимся тобой».  
Да, мы вновь не отводим от смерти лица,  
принимаем голодный и медленный бой.  
Ленинградец, мой спутник,  
мой испытанный друг,  
нам декабрьские дни сентября тяжелей.  
Все равно не разнимем  
слабеющих рук:  
мы и это, и это должны одолеть.  
Он придет, ленинградский торжественный  
полдень,  
тишины, и покоя, и хлеба душистого  
полный.  
О, какая отрада,  
какая великая гордость  
знать, что в будущем каждому скажешь  
в ответ:  
— Я жила в Ленинграде  
в декабре сорок первого года,  
вместе с ним принимала  
известия первых побед.  
… Нет, не вышло второе письмо  
на далекую Каму.  
Это гимн ленинградцам — опухшим,  
упрямым, родным.  
Я отправлю от имени их  
за кольцо телеграмму:  
«Живы. Выдержим. Победим!»  

❂❂❂❂

29 декабря 1941  

❂❂❂❂

Тематики стихотворения Второе письмо на Каму: