Котел

Есть дьявольский котел, известный всей вселенной 
Под кличкою Париж; в нем прозябает, пленный, 
Дух пота и паров, как в каменном мешке; 
Ведут булыжники гигантские к реке, 
И, трижды стянутый водой землисто-гнойной, 
Чудовищный вулкан, чей кратер беспокойный 
Угрюмо курится, — утроба, чей удел — 
Служить помойкою для жульнических дел, 
Копить их и потом, внезапно извергая, 
Мир грязью затоплять — от края и до края.

❂❂❂❂

Там, в этом омуте, израненной пятой 
Ступает в редкий час луч солнца испитой; 
Там — грохоты и гул, как жирной пены клочья, 
Над переулками вскипают днем и ночью; 
Там — отменен покой; там, с временем в родстве, 
Мозг напрягается, подобно тетиве; 
Распутство там людей глотает алчной пастью, 
Никто в предсмертный час не тянется к причастью, 
Затем, что храмы там стоят лишь для того, 
Чтоб знали: некогда сияло божество!

❂❂❂❂

И столько алтарей разрушилось прогнивших, 
И столько звезд зашло, свой круг не завершивших, 
И столько идолов переменилось там, 
И столько доблестей отправилось к чертям, 
И столько колесниц промчалось, пыль раскинув, 
И столько в дураках осталось властелинов, 
И призрак мятежа, внушая тайный страх, 
Там столько раз мелькал в кровавых облаках, 
Что люди под конец пустились жить вслепую, 
Одну лишь зная страсть, — лишь золота взыскуя.

❂❂❂❂

О, горе! Навсегда тропинка заросла 
К воспоминаниям о взрывах без числа, 
О культах изгнанных и о растленных нравах, 
О тронах средь песков и в неприступных травах, — 
Короче, ко всему, что яростной ногой 
Втоптало время в пыль; оно, бегун лихой, — 
Промчавшись но земле, смело неумолимо 
Ту свалку, что звалась когда-то славой Рима, 
И вот, через века, такая ж перед ним 
Клоака мерзкая, какой был дряхлый Рим.

❂❂❂❂

Все та же бестолочь: пройдохи всякой масти, 
Руками грязными тянущиеся к власти; 
Все тот же пожилой, безжизненный сенат, 
Все тот же интриган, все тот же плутократ, 
Все те ж — священников обиды и обманы, 
И жажда к зрелищам, пьянящим неустанно, 
И, жертвы пошлые скучающих повес. 
Все те же полчища кокоток и метресс; 
Но за Италией — никто ведь не отымет — 
Два преимущества: Гармония и Климат.

❂❂❂❂

А племя парижан блуждает, как в лесу; 
Тщедушное, с лицом желтее старых су, 
Оно мне кажется подростком неизменным, 
Которого зовут в предместиях гаменом; 
О, эти сорванцы, что на стене тайком 
Выводят надписи похабные мелком, 
Почтенных буржуа пугают карманьолой, 
Бесчинство — их пароль; их лозунг — свист веселый; 
Они подставили всем прихотям судьбы 
Печатью Каина отмеченные лбы.

❂❂❂❂

И все ж никто из них не оказался трусом; 
Они бросались в бой, подобно седоусым; 
В пороховом чаду и сквозь картечный град 
Шли — с песней, с шуткою на жерла канонад 
И падали, крича: «Да здравствует свобода!» 
Но отпылал мятеж, — их силе нет исхода, 
И вот — согражданам выносят напоказ 
Тот пламень, что еще в их душах не погас, 
И, с копотью на лбу, готовы чем попало 
С размаху запустить в витрины и в порталы.

❂❂❂❂

О племя парижан, чьи рождены сердца, 
Чтоб двигать яростью железа и свинца; 
Ты — море грозное, чьи голоса для тронов 
Звучат как приговор; ты — вал, что, небо тронув, 
Пробушевал три дня и тут же изнемог; 
О племя, ты несешь и доблесть и порядок, 
Чудовищный состав, где растворились грани 
Геройства юного и зрелых злодеяний; 
О племя, что и в смерть шагает не скорбя; 
Мир восхищен тобой, но не поймет тебя!

❂❂❂❂

Есть дьявольский котел, известный всей вселенной 
Под кличкою Париж; в нем прозябает, пленный, 
Дух пота и паров, как в каменном мешке; 
Ведут булыжники гигантские к реке, 
И, трижды стянутый водой землисто-гнойной, 
Чудовищный вулкан, чей кратер беспокойный 
Угрюмо курится, — утроба, чей удел — 
Служить помойкою для жульнических дел, 
Копить их и потом, внезапно извергая, 
Мир грязью затоплять — от края и до края.

❂❂❂❂