Это было давно.  
Исхудавший от голода, злой,  
Шел по кладбищу он  
И уже выходил за ворота.  
Вдруг под свежим крестом,  
С невысокой могилы, сырой  
Заприметил его  
И окликнул невидимый кто-то.  

❂❂❂❂

И седая крестьянка  
В заношенном старом платке  
Поднялась от земли,  
Молчалива, печальна, сутула,  
И, творя поминанье,  
В морщинистой темной руке  
Две лепешки ему  
И яичко, крестясь, протянула.  

❂❂❂❂

И как громом ударило  
В душу его, и тотчас  
Сотни труб закричали  
И звезды посыпались с неба.  
И, смятенный и жалкий,  
В сиянье страдальческих глаз,  
Принял он подаянье,  
Поел поминального хлеба.  

❂❂❂❂

Это было давно.  
И теперь он, известный поэт,  
Хоть не всеми любимый,  
И понятый также не всеми,  
Как бы снова живет  
Обаянием прожитых лет  
В этой грустной своей  
И возвышенно чистой поэме.  

❂❂❂❂

И седая крестьянка,  
Как добрая старая мать,  
Обнимает его…  
И, бросая перо, в кабинете  
Всё он бродит один  
И пытается сердцем понять  
То, что могут понять  
Только старые люди и дети.  

❂❂❂❂

1957  

❂❂❂❂