Весело бить вас, медведи почтенные,  
Только до вас добираться невесело,—  
Кочи, ухабины, ели бессменные!  
Каждое дерево ветви повесило,  
Каркает ворон над белой равниною,  
Нищий в деревне за дровни цепляется.  
Этой сплошной безотрадной картиною  
Сердце подавлено, взор утомляется.  
Ой! надоела ты, глушь новгородская!  
Ой! истомила ты, бедность крестьянская!  
То ли бы дело лошадка заводская,  
С полостью санки, прогулка дворянская?.  
Даже церквей здесь почти не имеется.  
Вот наконец впереди развлечение:  
Что-то на белой поляне чернеется,  
Что-то дымится,— сгорело селение!  
Бедных, богатых не различающий,  
Шутку огонь подшутил презабавную:  
Только повсюду еще украшающий  
Освобожденную Русь православную  
Столб уцелел — и на нем сохраняются  
Строки: «Деревня помещика Вечева».  
С лаем собаки на нас не бросаются,  
Думают, видно: украсть вам тут нечего!  
(Так. А давно ли служили вы с верою,  
Лаяли, злились до самозабвения  
И на хребте своем шерсть черно-серую  
Ставили дыбом в защиту селения?.)  
Да на обломках стены штукатуренной  
Крайнего дома — должно быть, дворянского —  
Видны портреты: Кутузов нахмуренный,  
Блюхер бессменный и бок Забалканского.  
Лошадь дрожит у плетня почернелого,  
Куры бездомные с холоду ежатся,  
И на остатках жилья погорелого  
Люди, как черви на трупе, копошатся…  

❂❂❂❂

1863  

❂❂❂❂