Карфаген

Не в праздничные дни в честь славного былого,  
Не в честь творца небес или кого другого  
Сияет роскошью, вконец разубрана,  
В великом торжестве прибрежная страна.  
От раннего утра, проснувшись с петухами,  
Весь город на ногах. Он всеми алтарями,  
Зажженными с зарей, клубится и дымит,  
И в переливах струн, и в трелях флейт звучит.  
От храмов, с их колонн, обвешанных цветами,  
Струится свежестью; над всеми площадями,  
В венках, блистающих лаврового листвой,  
Ряд бронзовых фигур темнеет над толпой.  
По главному пути, где высятся гробницы,  
Одни вослед другим грохочут колесницы;  
С них шкуры львиные блистают желтизной  
И поднимают пыль, влачась по мостовой.  
Цвет жизни, молодость собою воплощая,  
Проходят девушки, листами пальм махая;  
Все в пурпуре, ряды старейшин вдоль трибун  
Сидят в дыму огней и в рокотаньи струн;  
В безмолвной гавани товаров не таскают;  
Нет свадьб по городу; суды не заседают;  
Не жгут покойников… Все, все молчат дела,  
Вся жизнь на торжество великое пошла…  

❂❂❂❂

Честь победителю! Исполнено призванье!  
Ему весь этот блеск и жизни замиранье,  
И пламя алтарей, и мягкий звук струны,  
Терпенье мертвого, венчанье старины  
И ликования всех бедных и богатых…  
Ему триумфы дня, ему разврат ночной,  
Где яркий пурпур тог, смешавшись с белизной  
Одежд девических, разорванных, помятых,  
Спадет с широких лож на мягкие ковры…  
Ему струи вина, ему азарт игры…  

❂❂❂❂

И только два лица в народе том молчали,  
Во имя истинной и сознанной печали:  
И были эти два — философ и поэт…  
Они одни из всех молчали! Сотни лет  
Прошли с тех давних пор. И нынче там в огромных  
Развалинах — шакал гнездится в щелях темных,  
И правдою веков, великой степи в тон,  
Наложен царственно несокрушимый сон…  

❂❂❂❂

На сторону тех двух, которые молчали,  
Всё перешло молчать! И из безмолвной дали  
Степей явилась смерть с песками заодно —  
Случилось то, что им казалось — быть должно!  

❂❂❂❂