Он был из тех, на ком лежит печать

Он был из тех, на ком лежит печать 
Непогасимо-яркого страданья, 
Кто должен проклинать или молчать, 
Когда звучат аккорды мирозданья 
Средь ликов, где прозрачен каждый взгляд, 
Средь ангелов, поющих светлым хором, 
И вторящих свой вечный «Свят, свят, свят», — 
Он вспыхнул бы и гневом, и укором. 
Нет, в нем сверкал иной зловещий свет, 
Как факел он горел на мрачном пире 
Где есть печаль, где стон, там правды нет, 
Хотя бы красота дышала в мире. 
«Ответа — сердцу, сердцу моему!» 
Молил он, задыхаясь от страданья, 
И демоны являлися к нему, 
Чтоб говорить о тайнах мирозданья 
Он проклял Мир, и вечно одинок, 
Замкнул в душе глубокие печали, 
Но в песнях он их выразить не мог, 
Хоть песни победительно звучали 
И полюбил он в Мире только то, 
Что замерло в отчаяньи молчанья 
Вершины гор, где не дышал никто, 
Безбрежность волшебства их без названья 
Ночных светил неговорящий свет, 
И между них, с их правильным узором, 
Падение стремительных комет, 
Провал ночей, пронзенный метеором. 
Все то, что, молча, выносив свой гнет, 
Внезапной бурей грянет в миг единый, 
Как чистый снег заоблачных высот 
Стремится вниз — губительной лавиной

❂❂❂❂