Осужденные

Он каждый день приходит к нам в тюрьму, 
В тот час, когда, достигнув до зенита, 
Ликует Солнце, предвкушая тьму. 
В его глазах вопросов столько слито, 
Что, в них взглянув, невольно мы дрожим, 
И помним то, что было позабыто. 
Он смотрит как печальный серафим, 
Он говорит бескровными устами, 
И мы как осужденные пред ним. 
Он говорит: «Вы были в стройном храме, 
Там сонмы ликов пели в светлой мгле, 
И в окнах Солнце искрилось над вами. 
Вы были как в спокойном корабле, 
Который тихо плыл к стране родимой, 
Зачем же изменили вы земле? 
Разрушив храм, в тоске неукротимой, 
Меняя направленье корабля, 
Вы плыли, плыли к точке еле зримой, — 
Как буравом равнину вод сверля, 
Но глубь, сверкнув, росла водоворотом, 
И точка не вставала как земля. 
Все к новым бедам, поискам, заботам 
Она вела вас беглым огоньком, 
И смерть была за каждым поворотом. 
Ваш ум жестоким был для вас врагом, 
Он вас завлек в безмерные пустыни, 
Где всюду только пропасти кругом. 
Вот почему вы прокляты отныне, 
Среди высоких плотных этих стен, 
С душою, полной мрака и гордыни. 
Века веков продлится этот плен. 
Припомните, как вы в тюрьму попали, 
Искатели великих перемен». 
И мы, как раздробленные скрижали, 
Свой смысл утратив, бледные, в пыли, 
Пред ним скорбим, и нет конца печали. 
Он снова речь ведет, — как бы вдали, 
Хотя пред нами взор его блестящий, 
В котором все созвездья свет зажгли. 
Он говорит: «Вы помните, все чаще 
Вам скучно становилось между вод, 
И смутно от дороги предстоящей. 
Но раз попали вы в водоворот, 
Вам нужно было все вперед стремиться, 
И так свершать круги из года в год. 
О, мука в беспредельности кружиться, 
Кончать, чтоб вновь к началу приходить, 
Желать, и никогда не насытиться! 
Все ж в самой жажде вам была хоть нить, 
Был хоть намек на сладость обладанья, 
Любовь была в желании любить. 
Но в повтореньи гаснут все мечтанья, 
И как ни жди, но, если тщетно ждешь, 
Есть роковой предел для ожиданья. 
Искать светил, и видеть только ложь, 
Носить в душе роскошный мир созвучий, 
И знать, что в яви к ним не подойдешь. 
У вас в душе свинцом нависли тучи, 
И стал ваш лозунг — Больше Никогда, 
И даль закрылась пеною летучей. 
Куда ни глянешь — зыбкая вода, 
Куда ни ступишь — скрытое теченье, 
Вот почему вы мертвы навсегда». 
И вспомнив наши прежние мученья, 
Мы ждем, чтоб наш казнитель и судья 
Дал внешнее для них обозначенье. 
Он говорит: «В пустынях бытия 
Вы были — ум до времени усталый, 
Не до конца лукавая змея. 
И демоны вас бросили на скалы, 
И ввергли вас в высокую тюрьму, 
Где только кровь как мак блистает алый, — 
А все другое слито в полутьму, 
Где, скукою объяты равнодушной, 
Вы молитесь убийству одному. 
Молитесь же!» И наш палач воздушный, 
Вдруг изменяя свой небесный вид, 
Встает как Дьявол, бледный и бездушный, — 
Того, другого между нас разит, 
Лишь манием руки, лишь острым взглядом, 
И алый мак цветет, горит, грозит. 
И мы, на миг живые — с трупом рядом, 
Дрожим, сознав, что мы осуждены, 
За то, что бросив Рай с безгрешным садом, 
Змеиные не полюбили сны.

❂❂❂❂