Однажды вечерел прекрасный летний день,  
Дышала негою зеленых рощей тень.  
Я там бродил один, где синими волнами  
От Кунцевских холмов, струяся под Филями,  
Шумит Москва-река; и дух пленялся мой  
Занятья сельского священной простотой,  
Богатой жатвою в душистом тихом поле  
И песнями жнецов, счастливых в бедной доле.  
Их острые серпы меж нив везде блестят,  
Колосья желтые под ними вкруг лежат,  
И, собраны жнецов женами молодыми,  
Они уж связаны снопами золотыми;  
И труд полезный всем, далекий от тревог,  
Улыбкою отца благословляет бог.  

❂❂❂❂

Уж солнце гаснуло, багровый блеск бросая;  
На жниве кончилась работа полевая,  
Радушные жнецы идут уже домой.  
Один, во цвете лет, стоял передо мной.  
Его жена мой взор красою удивляла;  
С младенцем радостным счастливая играла  
И в кудри темные вплетала васильки,  
Колосья желтые и алые цветки.  
А жнец на них смотрел, и вид его веселый  
Являл, что жар любви живит удел тяжелый;  
В отрадный свой приют уже сбирался он…  
С кладбища сельского летит вечерний звон,-  
И к тихим небесам взор пылкий устремился:  
Отец и муж, душой за милых он молился,  
Колена преклонив. Дум набожных полна,  
Младенца ясного взяла его жена,  
Ручонки на груди крестом ему сложила,  
И, мнилось, благодать их свыше осенила.  

❂❂❂❂

Но дремлет всё кругом; серебряный туман  
Таинственной луной рассыпан по снопам,  
Горит небесный свод нетленными звездами,-  
Час тайный на полях, час тайный над волнами.  
И я под ивою сидел обворожен,  
И думал: в жатве той я видел райский сон.  
И много с той поры, лет много миновало,  
Затмилась жизнь моя,- но чувство не увяло.  
Томленьем сокрушен, в суровой тме ночей,  
То поле, те жнецы — всегда в душе моей;  
И я, лишенный ног, и я, покинут зреньем,-  
Я сердцем к ним стремлюсь, лечу воображеньем,  
Моленье слышу их,- и сельская чета  
Раздумья моего любимая мечта.  

❂❂❂❂

1836  

❂❂❂❂