А что бы мне рукой десантника,  
рукой раскованно мужскою,  
серьезно ноября десятого  
затеять дело колдовское.  
И, раздвигая жизни занавес,  
презрев: “любила – не любила”,  
начать, как начинают заново  
все то, что не было и было.  
Начну с чего-нибудь хорошего.  
С дождя, в три пальца –  
лил, не капал.  
Нет, с платья,  
что небрежно брошено  
не на диван, а в спешке на пол.  
С причала, вырваться готового  
в разболтанное штормом море.  
Где сразу отданы швартовые  
и три гудка прощальных с мола.  
Пожалуй, вспомню неуверенно  
пустых размолвок  
постоянство.  
Все наши ночи, что потеряны,  
безмолвно выброшу  
в пространство.  
Но старым пляжем под Пицундою,  
рассветом, пойманным  
с поличными,  
в дни замирений безрассудные  
взойду, как хлебами пшеничными.  
Я верю прорубям, проталинам,  
разрывам облака гусиного…  
Сирень соседствует  
с татарником,  
перетекает розовое в синее.  
Душа с душою не прощается.  
Уходим, чтоб соединиться.  
И журавлями  
возвращаются  
давно пропавшие синицы.  
Всевластна остановка вечная.  
Но, на борт прыгая с причала,  
есть шанс остановить конечное,  
чтоб хоть на миг  
начать с начала.  

❂❂❂❂

1977  

❂❂❂❂