Iv

Кремлевская стена, не ты ль взошла 
Зубчатою вершиною в туманы, 
Где солнце, купола, колокола, 
И птичьи пролетают караваны. 
Еще недавно в каменных церквах 
Дымился ладан, звякало кадило, 
И на кирпичной звоннице монах 
Раскачивал медлительное било. 
И раскачавшись, размахнувшись, в медь 
Толкалось било. И густой, и сонный, 
Звон пробужденный начинал гудеть 
И вздрагивать струною напряженной. 
Развеян ладан, и истлел монах; 
Репьем былая разлетелась сила; 
В дырявой блузе, в драных сапогах 
Иной звонарь раскачивает било. 
И звонница расплескивает звон 
Чрез города, овраги и озера 
В пустую степь, в снега и в волчий гон, 
Где конь калмыцкий вымерил просторы. 
И звонница взывает и поет. 
И звон течет густым и тяжким чадом. 
Клокочет голос меди трудовой 
В осенний полдень, сумрачный и мглистый, 
Над Азией песчаной и сухой, 
Над Африкой, горячей и кремнистой. 
И погляди: на дальний звон идут 
Из городов, из травяных раздолий 
Те, чей удел — крутой, жестокий труд, 
Чей тяжек шаг и чьи крепки мозоли. 
Там, где кирпичная гудит Москва, 
Они сойдутся. А на их дороге 
Скрежещут рельсы, стелется трава, 
Трещат костры и дым клубится строгий. 
Суданский негр, ирландский рудокоп, 
Фламандский ткач, носильщик из Шанхая 
Ваш заскорузлый и широкий лоб 
Венчает потом слава трудовая. 
Какое слово громом залетит 
В пустынный лог, где, матерой и хмурый, 
Отживший мир мигает и сопит 
И копит жир под всклоченною шкурой. 
Разноплеменные. Все та же кровь 
Рабочая течет по вашим жилам. 
Распаханную засевайте новь 
Посевом бурь, посевом легкокрылым. 
Заботой дивной ваши дни полны, 
И сладкое да не иссякнет пенье, 
Пока не вырастет из целины 
Святой огонь труда и вдохновенья!..

❂❂❂❂