Рифм написал я семь томов 
Для Джона Меррея столбцов. 
Немного было переводов 
Для галльских и других народов; 
Для немцев два, — но их язык 
Мне чужд: к нему я не привык. 
Страсть воспевал я вдохновенно, 
(Что нынче петь несовременно), 
Кровосмешение, разврат 
И прочих развлечений ряд, 
На сценах услаждавших взгляды 
И персов, и сынов Эллады. 
Да, романтичен был мой стих, 
И пылок, по словам других. 
Чистосердечно иль притворно, 
Но многие твердят упорно, 
Что в подражаньях древним, — им 
Стиль классиков невыносим. 
Но я к нему давно привычен, — 
И, — как-никак, — теперь классичен, 
Но промах я уразумел 
И, чтоб исправиться, запел 
О деле более достойном — 
Подобном славным, древним войнам. 
Слагал я песни, как Нерон, — 
И Риццо пел, — как Рим пел он. 
Я пел и что ж?. Скажу без лести 
Великой вдруг добился чести: 
Четыре первые стиха 
(Хотя они не без греха) 
Наметили для переводов 
Четырнадцать чужих народов! 
Так меркнет блеск семи томов 
Пред славой четырех стихов. 
Я эту славу посвящаю 
Ринальдо повести моей. 
В ней «аппетит» я воспеваю 
А переводчик — (о, злодей!) 
С развязностью донельзя милой 
Его вдруг заменяет «силой». 
О Муза, близок твой полет, 
Так дай же, Риццо, мне доход!

❂❂❂❂

Тематики стихотворения Зачарованная эпиграмма: