Сакья-Муни

По горам, среди ущелий темных,  
Где ревел осенний ураган,  
Шла в лесу толпа бродяг бездомных  
К водам Ганга из далеких стран.  
Под лохмотьями худое тело  
От дождя и ветра посинело.  
Уж они не видели два дня  
Ни приютной кровли, ни огня.  
Меж дерев во мраке непогоды  
Что-то там мелькнуло на пути;  
Это храм, — они вошли под своды,  
Чтобы в нем убежище найти.  
Перед ними на высоком троне —  
Сакья-Муни, каменный гигант.  
У него в порфировой короне —  
Исполинский чудный бриллиант.  
Говорит один из нищих: «Братья,  
Ночь темна, никто не видит нас,  
Много хлеба, серебра и платья  
Нам дадут за дорогой алмаз.  
Он не нужен Будде: светят краше  
У него, царя небесных сил,  
Груды бриллиантовых светил  
В ясном небе, как в лазурной чаше…»  
Подан знак, и вот уж по земле  
Воры тихо крадутся во мгле.  
Но когда дотронуться к святыне  
Трепетной рукой они хотят —  
Вихрь, огонь и громовой раскат,  
Повторенный откликом в пустыне,  
Далеко откинул их назад.  
И от страха всё окаменело,  
Лишь один — спокойно-величав —  
Из толпы вперед выходит смело,  
Говорит он богу: «Ты неправ!  
Или нам жрецы твои солгали,  
Что ты кроток, милостив и благ,  
Что ты любишь утолять печали  
И, как солнце, побеждаешь мрак?  
Нет, ты мстишь нам за ничтожный камень,  
Нам, в пыли простертым пред тобой, —  
Но, как ты, с бессмертною душой!  
Что за подвиг сыпать гром и пламень  
Над бессильной, жалкою толпой,  
О, стыдись, стыдись, владыка неба,  
Ты воспрянул — грозен и могуч, —  
Чтоб отнять у нищих корку хлеба!  
Царь царей, сверкай из темных туч,  
Грянь в безумца огненной стрелою, —  
Я стою как равный пред тобою  
И, высоко голову подняв,  
Говорю пред небом и землею:  
»Самодержец мира, ты неправ!\»\»  
Он умолк, и чудо совершилось:  
Чтобы снять алмаз они могли,  
Изваянье Будды преклонилось  
Головой венчанной до земли, —  
На коленях, кроткий и смиренный,  
Пред толпою нищих царь вселенной,  
Бог, великий бог, — лежал в пыли!  

❂❂❂❂

1885  

❂❂❂❂