Не думала ли ты, что, бледный и безмолвный,  
Я вновь к тебе приду, как нищий, умолять,  
Тобой отвергнутый, тобою вечно полный,  
Чтоб ты позволила у ног твоих рыдать?  
Напрасная мечта! Слыхала ль ты порою,  
Что в милой праздности не все, как ты, живут,  
Что где-то есть борьба и мысль, и честный труд  
И что пред ними ты — ничто с твоей красою?  
Смотри,— меня зовет огромный светлый мир:  
Есть у меня бессмертная природа  
И молодость, и гордая свобода,  
И Рафаэль, и Данте, и Шекспир!  
И думать ты могла, что я томиться буду  
Или у ног твоих беспомощно рыдать?  
Нет, стыдно пред тобой мне слезы расточать,—  
Забудь меня скорей, как я тебя забуду!  
О, неразумное, прелестное дитя,  
Ты гнева моего, поверь, не заслужила,—  
Но если б ты могла понять, какая сила  
Была у ног твоих, когда со мной, шутя,  
Играла ты в любовь и всё потом разбила,—  
Тогда лицо твое зарделось бы стыдом,  
И над поруганной любовью, над мечтами,  
Что ты разрушила своими же руками,  
Не я, а ты в отчаянье немом  
Рыдала бы теперь горючими слезами!  

❂❂❂❂

1886  

❂❂❂❂