Мой город, мрачный, как власяница,  
Лежал на скудном краю пустыни,  
И ни одно дерево, ни одна птица  
Не осеняли его твердыни.  
И когда на закатах в горящую даль мы  
Полуослепший вперяли взор —  
За горизонтом качались пальмы  
И серебряный блеск озёр.  

❂❂❂❂

И тогда бунт пронёсся в толпах.  
Правитель пал. Озверев, мы  
Ринулись, как стада, с топотом,  
По камням пустынь, из тюрьмы.  
Я был ребёнком. Влачим матерью,  
Видел: меркли миражи пальм  
И ровною, как стена, скатертью  
Раскалённая легла даль.  

❂❂❂❂

Мать, умирая, ломала руки.  
Люд дичал от бед и обид.  
Вождь уверял, что увидят внуки  
Страну блаженных — и был убит.  
И возмужал я. В ночном небе  
Видит сердце, как звездочёт,  
Бунт… и… жребий,  
Пути народов и времени счёт.  

❂❂❂❂

И по ночам, когда, обессилев,  
Уйдёт люд изнывать в шатры,  
Мне в небесах голубой светильник  
Горит, ярчайший, сквозь все миры.  
Он горит, чтоб на смертной тризне  
Вознесли мы сердца горе,  
Мы, обманутые снами жизни,  
Заблудившиеся в их игре.  

❂❂❂❂

1932  

❂❂❂❂