После землетрясения

Земля трясется, может быть, не чаще, 
чем век назад, 
и так же, как тогда, 
шатается людское счастье 
и устанавливается беда. 
 
О шаткости, о бренности, о тленности 
разрушенные города 
задумались — о том, о чем по лености 
не думали, пока земля тверда. 
 
Жилье внезапно потерявший житель 
склонился перед натиском идей, 
задумался: 
всеблаг ли вседержитель? 
Зачем ему мучения людей? 
 
Но как столетие назад, тревога 
о том, где спать, о том, что есть, 
глушит сомнение в благоволенье бога, 
откладывает прения: он есть? 
 
Бог — высоко. До бога далеко. 
Присутствие его неощутимо. 
И трогая трехдневную щетину 
рукой, 
сгущенное вскрывает молоко.

❂❂❂❂