По слухам, поднимаясь из берлоги

По слухам, поднимаясь из берлоги  
и не боясь с мороза околеть,  
почти всю зиму бродит по дороге  
страдающий бессонницей медведь.  
Как будто бы туманными ночами,  
в железный холод, в жгучую пургу,  
проездом шофера его встречали  
на каменном застылом берегу.  
Мохнатой лапой обметая плечи,  
встав на дыбки, сквозь вьюгу напролом  
идет медведь совсем по-человечьи,  
весь запорошен снежным серебром…  
Пусть чудеса случаются на свете,  
но я ручаюсь все-таки в одном:  
в такую зиму кровные медведи —  
по доброй воле — спят спокойным сном.  
Любой из них и в мыслях не захочет  
спускаться с гор к речному рубежу.  
По должности своей — ночной обходчик,  
здесь только я дорогу обхожу.  
Большую шубу опоясав туже,  
похожий на медведя в полумгле,  
один я ночью мыкаюсь на стуже  
по заполярной, сказочной земле.  
И разве полуночнику такому,  
мне может быть отказано судьбой  
курить махорку, тосковать по дому,  
за тыщи верст беседовать с тобой,  
угадывать восходы по приметам,  
назло пурге сыграть вперегонки,  
сесть на снегу и видеть до рассвета  
далеких глаз родные огоньки?  
И все-таки не чувствовать обиды  
за дикий свой, смешной медвежий вид,  
при жизни мы, порой меняя виды,  
все так живем, как родина велит.  
Она пошлет то ласково, то строго,  
то в холод лютый, то в жестокий зной.  
Во все края бежит одна дорога  
хранимой нами родины одной.  
Она приучит к радостям и бедам,  
сама одежду выдаст по плечу,  
она прикажет — я живу медведем,  
она велит — я соколом взлечу.  
… И пусть тебе приснится в эту пору  
пурга над белой северной рекой,  
по берегу дорога вьется в гору,  
а вдоль по ней, освистанный пургой,  
мохнатой лапой обметая плечи,  
в мороз стараясь сердце отогреть,  
во весь свой рост идет по-человечьи  
страдающий бессонницей медведь.  

❂❂❂❂